Цена времени. Книга 3

— Да не вопрос! Меня даже учили этому, как его… Поддержанию психологического здоровья личного состава в случае потерь. — Он ближе пододвинулся ко мне. — Сань, ты не переживай, всё ровно будет. Лежи, отдыхай, ребята не пропадут. Им, кстати, лейтëха твой уже начал политинформацию зачитывать.

— Серьёзно? Ваня? — Я с сомнением поднял бровь.

— Ну да. Не политрук заправский, конечно, но заливает тоже неплохо. В общем, парень головастый, у тебя таких он, да Лаврентий. Только второй больше теоретик, а первый практик. Но вдвоëм они тебе там такой боевой дух строят! — Максим на эмоциях даже перешёл на активную жестикуляцию, стараясь меня убедить.

— Да ладно? Вот уж не думал. — Я задумчиво отвёл взгляд. — Ну, тогда ладно. — Всё же улыбнулся я. — А где наш французский друг с его чертежами?

— А, этот. — Максим раздражëнно дëрнул щекой. — Оспаривать наше право на пленника никто не стал, но честно говоря, я б его на месте пристрелил.

— Чего так? — Хохотнул я. В грудь кольнула острая боль. Я стиснул зубы и прикрыл глаза.

— Да истеричка, честно говоря, ещё та. Генрих по началу переводил его бред про варварское обхождение русских дикарей с военнопленными, о том, какое отношение он имеет к французской короне и бла-бла-бла… В общем, теперь он катается исключительно в отдельной повозке вместе с фуражом для лошадей.

— Это ты ещё по-божески с ним, — Заметил я. — А что с бумагами?

— А вот чертежи его, возможно, чего-то даже стоят. — Максим порылся в рядом стоящем сундуке и выудил оттуда знакомые мне желтоватые свëртки. — Мужик явно шарит в механике и что-то понимает в физике. Я, конечно, не спец в этом, но механизмы наверняка рабочие.

— Бинго… — Прошептал я. — Кадры решают всё.

— Этого чудо-инженера доставить к тебе? — Спросил Макс, передавая мне бумаги одну за одной.

— Нет, спасибо, — Отмахнулся я, погружаясь в подробное изучение изложенного на одном из чертежей. Я, как и Максим, не особо в этом разбираюсь, однако с уверенностью могу сказать, что технологии, которые изобразил Жак Бернард, хоть и не являются чем-то из ряда вон выходящим, однако определённо способны многое изменить в этом мире. На самом большом листе множество шестерëнок, пружин и прочих, не знакомых мне деталей объединялись в сложное и, без сомнения величественное и дорогое устройство. Совершенно точно утверждать, для чего оно нужно, я, наверное, не решусь, но наверняка эта вундервафля проектировалась как нечто, способное по максимуму использовать человеческую силу. Какой-то станок или… Сложно сказать. На чертеже проглядывались блоки, рычаги, противовесы, способные приумножить усилия человека при грамотном использовании. Но реализация подобного агрегата даже в одном экземпляре мне влетит в неприятную копеечку. Хотя денег у меня теперь, совершенно точно, более чем достаточно. Нет, я совершенно точно знаю, что реализую эту задумку во что бы то ни стало.

— Кстати, скорость наша раза в два выше той, что была, когда мы шли со всей армией, — Констатировал Макс. — Так что, я думаю, через неделю уже в Новгороде будем. — Он собирался уходить, но в последний момент обернулся. — Кстати, а сколько там сейчас населения? Тысяч пятьдесят?

— Да не, думаю поменьше. — Пожал я плечами.

— Тьфу ты! Чуть больше моего родного пгт получается. — Смешно проворчал он. — А, чуть не забыл. Люди говорили, что тебе там вроде даже что-то лично от царя перепало.

— Да ладно? — В который раз встрепенулся я. — Что?

— Да я сам без понятия. — Разочарованно вздохнул Макс. — Что-то про дарственную говорили, но пока без конкретики.

— Подождём, — Обнадëжил я друга. — тут такие вещи обычно на бумаге излагают. — Макс кивнул и, улыбнувшись, спрыгнул с кормы повозки. А дарственная — это хорошо. Я даже прикрыл глаза, представляя, на что мог расщедриться сам царь. И кстати, почему это он царь? Разве до Грозного в России были не великие князья? Хотя, это ведь не тот мир, что я знал… Эх, жаль я его в живую не увидел! Но, с другой стороны, домой тоже уж очень хочется. Всё, хватит с меня, навоевался!

Ещё восемь дней я пролежал на одном единственном месте, медленно и планомерно восстанавливаясь и набираясь сил. В Гатчине мы надолго не задержались и, забрав с собой плотника Тихона со всем его небольшим скрабом, вскоре вновь направились на юг. За это время мне довелось услышать много чего интересного. Разговоры в основном велись позитивные, а в последние дни я даже невольно стал слушателем импровизированного концерта, главным лицом которого стал, разумеется Максим. Навык его обращения с подобием гитары оставлял желать лучшего, но пару блатных-дворовых песенок, сыгранных с чуть ли не регулярными ошибками, режущими мой, пусть и непрофессиональный, но всё же что-то, да стоящий слух, с лихвой утолили невеликую культурную жажду гвардейцев.

Каждый из ребят посчитал своим долгом как минимум один раз в день навещать меня, а Ваня с Лаврентием и вовсе делали это на каждом привале. Конечно, такая забота, безусловно, приятна, но уж больно утомительна. От части из-за этого я старался как можно быстрее встать на ноги или хотя бы сесть в седло.