Цена заклятия

С растущим ощущением ужаса Карн понял, что упавшая статуя сломала ему позвоночник.

Новый удар внезапно потряс комнату, а затем еще два быстро последовали друг за другом. За каждым ударом слышался короткий холодный смешок, когда Хейн с легкостью уворачивался от тяжеловесных снарядов. Затем опять наступила пауза, а за ней почти одновременно обрушилось сразу несколько статуй.

— Ну, хватит, министр, — голос Хейна откуда-то из темноты прозвучал вполне дружелюбно. — У вас кончаются снаряды.

Эта насмешка вызвала очередной каменный взрыв, а затем до ушей Карна донеслось длинное ругательство и какой-то шаркающий звук. Карн почти физически ощущал отчаяние Эстона, упорствовавшего в безнадежной схватке. Старый вор в тоске ударил рукой по холодному полу, но он ничего не мог сделать. Карн подумал, что теперь он вообще никогда ничего не сможет сделать. Его руки задрожали от этой мысли, и он почувствовал, как сердце отчаянно забилось в груди. Он хотел закричать, но даже это у него не получилось. В горле как будто застрял сухой комок. Он стал калекой, навек беспомощным и бесполезным, бесполезным для Эстона, для Брента, для Масии, для Чалдиса. Бесполезным для самого себя.

Минутой позже атлетическая фигура Хейна появилась в тусклом свете фонаря. Убийца нес Эстона на руках, как ребенка. Руки и ноги старика были связаны проволокой. Хейн грубо бросил министра на пол и подошел к Карну. Старый вор содрогнулся, встретившись взглядом с красными глазами убийцы, не знающими жалости. Тот ухмыльнулся, его верхняя губа приподнялась над зубами в каком-то хищном, нечеловеческом оскале. Перед ним был зверь, который убьет их всех, а Карн не мог даже пошевелиться. Все его могучее тело сотряслось от беззвучного рыдания.

Хейн поднял фонарь и поднес его прямо к глазам Карна.

— Не возражаешь, если я возьму его взаймы? — Карн плотно зажмурился и откинул голову. Горячие слезы покатились по его щекам.

— Не плачь, — с ухмылкой произнес Хейн. — Обещаю тебе вернуть его.

Убийца отошел и поставил фонарь рядом с Эстоном. Теперь Карн ясно видел старого министра, который, хоть и был связан, умудрился выпрямиться и смотрел в лицо Хейна с таким достоинством, что Карн мог только пожелать себе держаться так же. Хорошо бы он сумел последовать примеру старика и умереть достойно. Но всепоглощающее чувство безысходности захлестнуло его, и он не смог сдержать дрожь.

— Я бы хотел задать вам один вопрос, — спокойно сказал Эстон убийце.

Хейн только улыбнулся, засунув руку в мешочек, привязанный к поясу.

— Почему вы это делаете? — спросил Эстон. — Вам что, не по вкусу этот мир?

— Мир мне абсолютно подходит, — ответил Хейн с необычной для него серьезностью. Он спокойно встретил взгляд министра и продолжил: — Мне нравится моя работа, и вознаграждение за нее тоже вполне устраивает.

Эстон нахмурился, его подозрения подтвердились.

— Значит, вы просто наемник. А ваш работодатель сообщил вам, что именно он собирается сделать с той информацией, которую вы для него собираете?

Хейн улыбнулся.

— Я не позволю относиться к себе, как к пешке, старик. Да, мне об этом известно, и, откровенно говоря, мне наплевать с высокого дерева на последствия. Пусть весь Чалдис зальется горючими слезами, зато мне заплатят. — Он вытащил из своего мешочка темный драгоценный камень в форме груши, размером не больше яйца малиновки. — И кстати о страдании, скоро ты запоешь другую песню.

Хейн подержал камень перед лицом Эстона, перекатывая его между большим и указательным пальцем.

— Вы знаете, кто я? — спросил старик. Карну понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что старик задал вовсе не риторический вопрос.

— Какой-то политик, как и все другие, — пожал плечами Хейн.

Глаза Эстона сузились, он покачал головой.

— Не просто политик. Я был главой министерства разведки. Мне известны все методы пыток, которые можно применить к человеку. Я владею всеми способами сопротивления им. Так что, на вашем месте, я бы пока не рассчитывал на оплату. Вы можете убить меня, но не надейтесь получить удовольствие, услышав хоть одно слово, сорвавшееся с моих губ.

— Я предупрежден об этом, — ровным голосом ответил Хейн. — Так что я посоветовался с моим фармацевтом.

Произнеся это, он поднял шприц, который держал в левой руке.

— Да, к сожалению, — добавил убийца, прошел через всю комнату и сильно ударил Карна ногой по голове, — я не могу позволить себе роскошь иметь зрителей.