Цена зла

Сохраняя невозмутимое выражение лица, я медленно поднимаю руки, не сводя глаз с Ганнера. — Так вот как ты хочешь играть? Пять лет хорошего бизнеса между нами, и ты собираешься все это выбросить?

Ганнер поднимает голову. Его зубы сверкают в густой черной бороде. — Ты думаешь, что это так? Мы собираемся уйти, не отдав вам то, за что вы заплатили?

Я хмурю брови, глядя на него. Какого хрена здесь происходит?

— Если бы мы были здесь, чтобы поиметь тебя, ты бы уже был мертв. — Он кивает рыжеволосому мужчине с пистолетом, все еще направленным на меня. — Заберите у них оружие.

Как только Джинджер оказывается в пределах досягаемости, я хватаю его пистолет, выкручивая его из кулака. К тому времени, как он понимает, что произошло, я уже направляю его на рожу Ганнера.

— Какого хрена? — Джинджер брызжет слюной.

Я слышу, как мои люди бормочут одобрение и удивление. — Иисус Христос. — Охрана Ганнера отступает, пока они не оказываются в двух шагах позади него, и поднимает руки. К несчастью, Ганнер уже выхватил свой пистолет и целится в меня.

— Брось его, — приказывает Ганнер.

— Ты первый, придурок, — говорю я.

— Ловкий трюк. Где ты этому научился? — его небрежный тон не соответствует гневу в его глазах. Он не опускает пистолет.

Я ухмыляюсь. — Коммерческая тайна. Если вы не хотите посмотреть, кто выстрелит первым, я бы бросил эту штуку.

Понятия не имею, смогу ли я выстрелить первым. Если я не смогу, то окажусь на глубине шести футов еще до конца дня, но я должен что-то сделать, чтобы сбить его с толку.

Ганнер начинает обходить остров по направлению ко мне, его пистолет нацелен в точку между моими глазами. Гнев нарастает, но я направляю его в пол, где энергия рассеивается. Я держу свой Глок направленным на его голову.

Прежде чем я успеваю выстрелить, краем глаза замечаю какое-то движение. Я стреляю в него, и охранник Ганнера дергается и падает.

Это все, что мне нужно для отвлечения внимания.

Прицел Ганнера дрогнул, и его взгляд метнулся к мертвецу. Я делаю второй выстрел, попадая Ганнеру в висок. Он судорожно вздрагивает и падает.

Раздается еще один выстрел, и к тому времени, как я оборачиваюсь, Джинджер уже валяется на полу. Алое пятно расплывается на груди его белой футболки и впитывается в жилет, пока он хватает ртом воздух. Страйкер опускает оружие. Рядом с Джинджером лежит пистолет, который он, должно быть, выхватил до того, как Страйкер убил его.

Я всегда могу рассчитывать на то, что Страйкер прикроет мою спину. Я хлопаю его по плечу.

— Доверься ублюдку, который станет предателем, — бормочет Риппер, отбрасывая ногой пистолет Джинджера.

Я шагаю вперед и нацеливаю пистолет на рыжего, наблюдая, как он задыхается, как рыба, слишком долго вынутая из воды. Он смотрит на меня огромными от страха глазами.

— Никто не наставляет на меня пистолет. — Я делаю два выстрела. На его лбу появляются дыры. Он дергается и замирает.

— Ты думаешь, что Ганнер говорил правду о том, что не убил бы нас, Спайди? — спрашивает Страйкер, кивая на Ганнера, который лежит на животе в луже крови.

— Если он не хотел поиметь нас, тогда что же все это значит? — добавляет Риппер. — Он лгал. Он…

Дверь кухни распахивается, и в комнату входит молодой парень с персиковым пушком вместо бороды. — Ганнер, надеюсь, я захватил достаточно брезента, чтобы… — он замолкает, и рулоны черного брезента в его руках падают на пол. — Вот дерьмо.

Страйкер оказывается возле него в одно мгновение. Он хватает парня, разворачивает его и прижимает к стене у двери так, чтобы он оказался к нам спиной. Он заламывает руку за спину парнишки, высоко поднимая их.

— Эй, полегче, приятель! — его голос дрожит от такого пронзительного страха, который может показать только проспект. Нижняя нашивка на задней части его жилета — это патч проспекта. Он безрезультатно дергается в хватке Страйкера, пока Риппер обыскивает его на предмет оружия.

Мои люди знают, что нужно делать.

— Немного опоздал на вечеринку, не так ли, мальчик? — спрашиваю я у проспекта, беря два пистолета, которые протягивает мне Риппер, один из внутреннего кармана жилета парня, а другой из карманов джинсов, которые наполовину спущены с его задницы и такие мешковатые, что он в них плавает.

— Пошел ты, — выплевывает он.

Ах, порывистость юности! Он пробыл в своем клубе недостаточно долго, чтобы научиться не тыкать медведя. Но он не совсем глуп. Он не станет стучать на своих братьев.

Я положил его оружие на остров.

— У него были только эти два, — сообщает Риппер, оглядываясь на меня через плечо.

— Хороший. Страйкер, открой эти ящики. Убедитесь, что все железо на месте.

Страйкер обошел остров и порылся в карманах Ганнера в поисках ключей от ящиков, а я сосредоточился на мальчишке.

По моему сигналу Риппер отпускает его, и я принимаюсь за дело, держа обе его руки за спиной и прижимая его к стене своим торсом.

Я увидел его лицо за секунду до того, как Страйкер схватил его. Ему, наверное, не больше двадцати, почти столько же, сколько Стефани. Я мысленно пинаю себя за то, что позволил шальной мысли просочиться внутрь и держу его спиной ко мне.