Ценность Мира

Где именно произошло нападение, я примерно представлял, хотя район этот банда Эдварда особо не посещала. Взять тут было нечего — сплошной лес на несколько дней пути, который упирается в горный хребет, и никаких поселений, разве что на той стороне гор. Но хоть тропинки в тех горах и были, соваться в ту сторону не имело смысла, так как там начинались владения одного из вождей варваров, плюс обитала всякая погань, вроде гарпий и громовых птиц. Не так чтобы сплошняком, но что они за горами есть, было известно: в местных реалиях летающая точка над горизонтом — это ни разу не самолёт и не вертушка, а, как правило, штука хищная, которая очень любит людей, желательно в сыром виде. В общем, когда-то эти места осмотрели, но, поняв, что ловить тут нечего, спокойно ушли. Мне же в наследство досталось знание, что путей, по которым сквозь местные дебри могла бы проехать повозка, да ещё и не одна, существовало ровно два, но второй был в полудне пути на восток, и на беженцев напали явно не на нём. Разумеется, стая может кочевать и на куда большие расстояния, но начинать всё равно следует с известного места, тем более что кто-то мог и выжить, например, забравшись на деревья.

— Ариниль, — обращаюсь к сопровождающей меня фее, — ты можешь полететь чуть вперёд на северо-запад, выглядывая сверху повозки беженцев и волков?

— Могу! — сделав в воздухе круг, бодро ответила девушка. — Всё узнаю и вернусь, ты даже обернуться не успеешь! — и резво стартанула в указанном направлении.

— Только аккуратно, чтобы тебе ничего не угрожало! Не лети у самой земли! — крикнул я ей вслед, потому как феи хоть и могут подниматься вплоть до крыш домов, но, как правило, предпочитают летать так, чтобы быть на уровне с лицом человека или чуть выше.

— Да-а-а! — донеслось до меня уже издалека, после чего фея что-то неразборчиво, но весело добавила, явно обращаясь ко мне, тут же рассмеялась и всё-таки начала подниматься выше.

Вздохнув на эту картину, я мог лишь успокоить себя мыслью, что она — дитя леса, и ничего ей не угрожает, после чего перехватил поудобнее колчан со стрелами, поправил лук да прибавил шагу. Возможно, я опять сделал что-то не так, и нужно было координироваться как-то иначе или ещё что, но знаний категорически не хватало, так что имеем то, что имеем, и будем надеяться, что ступил я не сильно.

Волков мы нашли на большой… не просеке, но такой… продолговатой поляне внутри леса, по которой было вполне возможно двигаться на телегах. И остатки каравана беженцев тоже были здесь. Всё-таки времени с момента налёта прошло от силы двенадцать часов, а вырезали волки народу порядочно. Сожрать всё «мясо» так быстро у них не получилось, потому стая расположилась неподалёку от почти целых повозок… карауля парочку истёкших кровью трупов, что смогли забраться на деревья, но, увы, с рваными ранами, кровь из которых так и не смогли остановить. Помимо этих бедолаг, на поляне хватало и другого изрядно пованивающего содержимого: двенадцать часов на летней жаре — это недостаточно, чтобы сожрать всех убитых, включая лошадей, ослов и мулов, а вот чтобы те начали пованивать — вполне. Хорошо, что на дворе хоть не тридцатиградусная жара стоит и у нас тут не болота, а то была бы полная жопа. Хотя… сейчас такие « ароматы» мне явно на руку, они сильно осложнят животным вынюхивание моей позиции.

И да, тот факт, что я собираюсь использовать трупы гражданских как естественную маскировку запаха, меня ничуть не смущал. Пелена на эмоциях, отсекающая любые рефлексии, вызванные воспитанием в гуманном и цивилизованном обществе, всё ещё действовала. Отвратность вида и то, что меня должно от него трясти, я понимал лишь умозрительно, эмоционально при этом ощущая лишь лёгкие брезгливость и неприятие. Мандража и страха перед волками тоже не было. В смысле, я прекрасно понимал, что те опасны, не испытывал ничего общего с шапкозакидательским «ща всех одной левой зашибу», но при этом на уровне самоощущения воспринимал всё это как сложную, не терпящую безалаберности, но вполне посильную работу.

Размышления не помешали мне шепнуть Ариниль, чтобы спряталась, после чего приметить, а потом и аккуратно занять самую удобную позицию для стрельбы, которой оказалось высокое и раскидистое дерево, стоящее чуть обособленно от своих товарок. Собственно, потому оно и смогло стать таким высоким и раскидистым — вытягивание соков из земли и света солнца в отсутствие конкурентов сказалось самым благотворным образом.