Ценный (ЛП)

Он настойчиво стучит и продолжает греметь ручкой. Я обвожу глазами комнату, пытаясь придумать план действий. Я замечаю свой телефон на столе и ножи на стойке. Двигаясь как можно тише, я достаю из ящика свой самый большой нож, а затем хватаю телефон.

Пальцы дрожат, когда я отправляю текстовое сообщение на номер 911 со словами: «Пришлите полицию, мой сосед пытается проникнуть в мою квартиру». Сначала появляется автоматическое сообщение, а через секунду диспетчер отправляет ответное сообщение с просьбой сообщить адрес. Я смотрю на дверь, и каждая молекула в теле дрожит от страха. Я всегда могу достать пожарную лестницу и попытаться вылезти в окно. Но сколько шума это вызовет?

Роб все еще стучит в дверь и зовет меня по имени. Паника накрывает меня, и все вокруг кажется замедленным и нечетким. Я понимаю, что больше не могу ждать помощи. Ползая на локтях, я достаю из-под кровати пыльную лестницу и подношу ее к окну. Роб стучит все громче, но я уже не обращаю внимания на шум. Я раздвигаю тяжелое окно и вытаскиваю лестницу из пластикового покрытия. На мгновение изучаю ее, жалея, что не разобралась с механизмом раньше, но замечаю два широких крюка наверху и закрепляю их на подоконнике. Металлические перекладины лестницы с грохотом падают вдоль кирпичного здания в переулок.

Быстро оглядываюсь на дверь и вижу, что ручка все еще на месте. Неужели он сдался? Я кладу телефон в карман и оставляю нож на подоконнике, поднимаюсь и перекидываю одну ногу через порог на всякий случай. Тяжело дыша, я смотрю то в переулок, то на дверь, как пойманный кролик. Как только я начинаю надеяться, что он ушел, вижу, как засов медленно поворачивается. Он действительно входит! Новая волна паники захлестывает меня.

Я оглядываюсь назад, в переулок. Теперь у меня нет выбора. Высота никогда не была моим другом, а меня трясет так сильно, что я едва могу держать себя в руках. Неужели я действительно могу это сделать? Вылезти в окно и спуститься по лестнице? Времени на обдумывание своего плана у меня уже нет, потому что Роб толкнул дверь, и она с грохотом распахнулась, когда цепочка натянулась. В щели появляется его лицо, он пытается оглядеться, но угол двери не позволяет ему увидеть меня. Высунув вторую ногу в окно и положив вес на лестницу, я тихо молюсь, чтобы она меня выдержала. Я смотрю себе под ноги и делаю первый шаг вниз.

Когда я поднимаю глаза еще раз, чтобы убедиться, что Роба нет рядом, я вижу, как он возится с цепью. Я возвращаю взгляд на лестницу и сосредоточенно делаю каждый маленький шаг, держась так крепко, что болят костяшки пальцев. Лестница настолько неустойчива, что сильно трясется, пока я спускаюсь. Наконец, я приближаюсь к краю, но ее длины недостаточно, чтобы достать до земли. Мне осталось опуститься на четыре фута или около того. Я опускаюсь так низко, как только могу, пока не повисаю на руках, а затем отпускаю их. Ударившись о землю с сильным шлепком, мои ноги жжет от соприкосновения с асфальтом.

— Хлоя! — я слышу, как мое имя выкрикивают сверху… и одновременно из конца переулка.

Я оглядываюсь на улицу, и, к моему полному шоку, Генри бежит ко мне. Когда я поднимаю глаза, то успеваю заметить лицо Роба в тот момент, когда он исчезает в моей квартире.

— Ты его видел? — задыхаюсь я, когда Генри обхватывает меня руками.

— Я видел его. Хлоя, ты дрожишь как осиновый лист. Ты в порядке? Что случилось? — Генри изучает меня, проводя по мне руками, чтобы проверить, нет ли повреждений.

Мы видим вспышки огней на улице, и мои ноги несут меня к ним. Генри обнимает меня, пока мы идем к полицейской машине. Когда полицейские выходят, то обращают на меня внимание. Должно быть, я выгляжу досмерти напуганной, потому что они сразу же спрашивают, звонила ли я. Я киваю.

— Да. Я только что сбежала через окно. Он зашел ко мне в квартиру.

Двое офицеров поднимаются наверх, чтобы проверить ситуацию и попытаться поговорить с Робом. Я могу только представить, что он им расскажет. Когда они возвращаются, то сообщают мне, что следов взлома нет. Они также говорят, что мой сосед не открыл дверь, чтобы поговорить с ними. Чертов ад. Ничего не оставалось делать, как взять у меня показания. Я объясняю все, что помню, но когда я говорю о том, что он знал, что я принимаю душ, Генри сжимает кулаки.

— Возможно, он установил какую-то камеру во время первого предполагаемого взлома? — спрашивают они.

Я даже не подумала поискать что-то подобное. Один из офицеров поднимается в мою квартиру, чтобы еще раз все осмотреть, но ничего не находит.

— Возможно, он забрал ее, когда взламывал дверь в этот раз, — говорю я.

Они переглядываются между собой, а потом один поворачивается ко мне.

— Нам очень жаль, но у нас нет достаточных доказательств. Мы рекомендуем вам обзавестись камерой, чтобы вы могли запечатлеть любые другие незаконные действия. Тогда мы сможем что-нибудь предпринять.

— Нет доказательств? — насмехается Генри.