Она подмигивает.
— Это было правильно.
— Никогда не думал, что снова буду смеяться в своей жизни, — удивляюсь я.
— Да. Я так влияю на людей, — говорит она, искажая свои черты в нелепую форму.
Еще больше смеха бурлит в моей груди. Я крепко притягиваю ее к себе и целую в щеку.
— Спокойной ночи, Хлоя.
— Спокойной ночи, — хмыкает она.
Глава 18
Хлоя
Когда я просыпаюсь в утреннем свете, меня охватывает паника. Генри уезжает еще до рассвета, а сейчас уже светает. Черт. Нет. Осознание этого пронзает меня насквозь. Он не разбудил меня, чтобы попрощаться.
— Генри? — неуверенно зову я.
Но, конечно, его нет. Встав и потянувшись, я замечаю на столе записку с конвертом. Конверт выглядит комковатым и полным. Странно. Я подхожу к нему и чувствую внутри что-то твердое… это ключи от джипа. Может, ему нужно, чтобы я вернула ему арендованный автомобиль? Он ведь уехал довольно рано. Под ключами лежит второй толстый конверт с названием First Trust. Это местный банк… что за дела?
— Нет. Ни в коем случае. Это так неуместно. Неужели у Генри нет границ?
Конверт заполнен стодолларовыми купюрами. Я даже не хочу пересчитывать их, потому что от одной мысли о том, что Генри пожалеет меня, у меня сводит живот. Я откладываю деньги в сторону и беру записку.
Читая, я фыркаю.
Читая эти слова, мне удается рассмеяться.
Мои руки трясутся, когда я сжимаю письмо в кулаке и ложусь обратно на кровать. Слезы начинают течь — от несправедливости его ухода, от того, что я так долго чувствовала его отсутствие. Я остаюсь в этом положении до тех пор, пока в дверь не начинает стучать горничная, и мне не приходится поспешно собирать свои вещи.
По пути домой я заезжаю в магазин и покупаю марки и конверты. Я не могу позвонить ему, так как у него нет телефона, но могу написать ему хотя бы письмо. Оно дойдет через несколько недель, но сейчас это мой единственный способ связаться с ним. Возвращаясь домой, на лестничной клетке витает густой запах еды, и когда я открываю дверь и захожу внутрь, его аромат приятно охватывает меня. Подарок от Генри — машина для очистки воздуха — работает.
Среди всей этой драмы и того, как сильно я накалялась вчера, когда он устанавливал устройства безопасности, я так и не успела его поблагодарить. Я делаю все возможное, чтобы передать свои чувства в письме, однако несколько раз размачиваю бумагу слезами и начинаю сначала. В конце концов мне удается написать что-то приемлемое, и я запечатываю его. Странно, что я чувствую себя так близко к нему, но в то же время так безнадежно далеко.
После нескольких дней уныния я начинаю думать о том, как хочется снова поговорить со своей подругой Джоли — частично потому, что она теперь живет в Порт-Провиденс, а частично потому, что она просто замечательная.