Ценой собственной жизни

– В видеокамере широкоугольный объектив, – заметил Броган. – Все равно что дверной глазок. Владельцу видно все. И то, как входят посетители, и то, не мухлюют ли с кассой приемщики.

Снова кивнув, Макграт продолжил медленное путешествие по утру понедельника, по десять секунд за шаг. В кадре появлялись и исчезали клиенты. Женщина за стойкой прыгала из стороны в сторону, принимая и выдавая вещи и пробивая чеки. На улице мелькали машины.

– Надо промотать до полудня, – предложил Милошевич. – Иначе уйдет слишком много времени.

Кивнув, Макграт нажал кнопку ускоренной перемотки вперед. Остановил кассету, нажал воспроизведение и паузу и попал на четыре часа дня.

– Проклятие!

Помотав кассету в ту и в другую сторону, Макграт в конце концов попал на одиннадцать часов, сорок три минуты и пятьдесят секунд.

– Точнее не получится.

Нажав кнопку покадрового просмотра, он не стал отнимать палец, и по экрану непрерывно замелькали белые полосы. Через сто пятьдесят семь кадров Макграт остановился.

– Вот она.

Милошевич и Броган прижались плечами, чтобы лучше видеть экран. Изображение показывало Холли Джонсон, вдалеке справа. Она была на улице, на тротуаре, с костылем в одной руке, с плечиками с одеждой в другой. Одним пальцем открывала дверь. Счетчик времени в левом нижнем углу показывал двенадцать часов, десять минут и десять секунд.

– Так, – тихо произнес Макграт, – будем смотреть дальше.

Он нажал кнопку, и Холли одним прыжком преодолела половину расстояния до стойки. Даже на застывшем, мутном черно-белом изображении была видна ее неловкая поза. Макграт снова нажал кнопку, и после того, как промелькнула полоса «снега», Холли уже оказалась у стойки. Через десять секунд с ней рядом стояла кореянка. Еще десять секунд, и Холли, отогнув полу одного из костюмов, что-то показывала приемщице. Вероятно, пятно грязи. Двенадцать кадров, две минуты женщины продолжали стоять, склонившись над костюмом, чуть подергиваясь от изображения к изображению. Затем кореянка исчезла, и на протяжении пяти кадров Холли оставалась одна. Пятьдесят секунд. На втором из этих кадров у нее за спиной слева появилась машина, которая на трех последующих оставалась стоять у тротуара.

Затем вернулась приемщица с кипой одежды. Застыла в неестественной позе, раскладывая вещи на стойке. Через десять секунд оторвала пять бирок. Еще через десять – еще четыре бирки, и встала за кассу.

– Девять костюмов, – заметил Макграт.

– Совершенно верно, – подтвердил Милошевич. – Пять на работу, с понедельника по пятницу, а четыре, наверное, на вечер, так?

– А как же выходные? – спросил Броган. – Может быть, пять на работу, два на вечер и два на выходные?

– А может быть, в выходные Холли ходит в джинсах, – заметил Милошевич. – В джинсах и рубашке. И стирает их в машине.

– Господи, какая разница! – остановил их Макграт.

Он нажал кнопку, и пальцы кореянки заплясали на клавишах кассового аппарата. На следующих двух кадрах было видно, как Холли расплачивается наличными и получает два доллара сдачи.

– Сколько же это может стоить? – спросил вслух Броган.

– Девять костюмов? – уточнил Милошевич. – Почти пятьдесят долларов в неделю. Я видел прейскурант. Специальная обработка, особо нежные реактивы и все такое.

На следующем кадре Холли направилась к выходной двери в левом углу. Виднелся затылок кореянки, уходящей вглубь химчистки. Времени ровно пятнадцать минут первого. Пододвинув стул, Макграт застыл в футе от мерцающего серого экрана.

– Так, Холли, и куда ты отправилась дальше?

В левой руке молодая женщина держала девять костюмов. Неуклюже поднимая плечики, чтобы одежда не волочилась по полу. Правый локоть покоился в металлическом захвате костыля, но пальцы не сжимали рукоятку. На следующем кадре было видно, как Холли протянула правую руку, толкая входную дверь. Макграт снова нажал кнопку.

– Господи...

Милошевич громко ахнул, Броган ошеломленно раскрыл рот. Не вызывало никакого сомнения, что именно они увидели на экране. Неизвестный мужчина набросился на Холли Джонсон. Высокий, широкоплечий. Одной рукой схватил костыль, другой – плечики с одеждой. Все очевидно. Мужчина стоял, протягивая к Холли руки, вырывая у нее костыль и вещи. Видеокамера отчетливо зафиксировала его через стеклянную дверь. Трое агентов смотрели на незнакомца. В зале совещаний стояла полная тишина. Наконец Макграт снова нажал кнопку. Счетчик времени перепрыгнул еще на десять секунд. У троих агентов вырвался новый вздох.

Холли Джонсон оказалась окружена тремя мужчинами. К высокому, выхватившему у нее костыль, присоединились еще двое. Высокий стоял, перекинув плечики с одеждой через плечо, и сжимал Холли руку. Повернувшись к стеклянной двери химчистки. Словно он знал, что там находится видеокамера. Другие двое смотрели на Холли.

– Ей угрожали оружием! – воскликнул Макграт. – Твою мать, только посмотрите!

Снова ткнув кнопку, он дождался, пока внизу экрана исчезнет полоска «снега» и изображение снова станет четким. Двое новых типов держали правые руки согнутыми в локте, плечевые мышцы были напряжены.