Ценой собственной жизни

– Итак? – настаивала Холли.

– Твой пол тут ни при чем, Холли, – ответил Ричер. – И возраст тоже. Но помощь тебе нужна, так?

– Я молодая женщина, а ты многоопытный мужчина. Следовательно, ты и есть тот, кто будет помогать, а не наоборот, правильно?

Ричер покачал головой, не отрывая ее от матраса.

– Твой пол тут ни при чем, – повторил Ричер. – И возраст тоже. Я хочу тебе помочь только потому, что ты нуждаешься в помощи, а я могу ее оказать.

– Ты рискуешь по-глупому, – настаивала Холли. – Провоцируешь похитителей, настраиваешь их против нас. Пойми же, так ты ничего не добьешься. Нас обоих прикончат.

– Чушь, – возразил Ричер. – Эти ублюдки должны видеть в нас людей, а не груз.

– Кто это сказал? – отрезала Холли. – С чего это ты вдруг стал крупным специалистом?

Он пожал плечами.

– Позволь задать тебе один вопрос. Если бы ты была на моем месте, ты бы бросила меня одного в коровнике?

Холли задумалась.

– Разумеется, бросила бы.

Ричер улыбнулся. Возможно, Холли говорила правду. За это он проникся к ней симпатией.

– Ну хорошо. Когда ты в следующий раз прикажешь мне уйти, я исчезну. Без возражений.

Холли молчала довольно долго.

– Ладно, – наконец сказала она. – Если ты действительно хочешь мне помочь, ты поступишь именно так.

Ричер пожал плечами. Передвинулся на полдюйма ближе к ней.

– Для тебя это может кончиться очень плохо. Если я сбегу, ублюдки могут запаниковать и смыться, предварительно прикончив тебя.

– И все же я рискну, – упрямо заявила Холли. – За это мне и платят.

– Но кто нас похитил? – спросил Ричер. – И что этим людям нужно?

– Понятия не имею.

Холли ответила слишком быстро. Ричер понял, что она догадывается.

– Им ведь нужна ты, правильно? – продолжал он. – Или ты лично, или им был нужен любой агент ФБР, а ты просто подвернулась под руку. Сколько в Бюро агентов?

– В ФБР двадцать пять тысяч сотрудников, – сказала Холли. – Из них десять тысяч агенты.

– Хорошо. Значит, похитителям нужна лично ты. Один на десять тысяч – шансы на случайное совпадение слишком малы. Ими можно пренебречь.

Холли отвела взгляд. Ричер вопросительно посмотрел на нее.

– Холли, почему выбрали именно тебя?

Пожав плечами, она покачала головой.

– Не знаю.

Слишком быстро. Ричер снова посмотрел на нее. Голос Холли звучал уверенно, но в нем присутствовал какой-то вызов.

– Я ничего не знаю, – повторила она. – Могу только предположить, что меня по ошибке приняли за кого-то другого.

Рассмеявшись, Ричер повернулся к ней. Коснувшись щекой ее волос.

– Ты шутишь, Холли Джонсон. Такую женщину как ты невозможно ни с кем спутать. И за тобой следили на протяжении трех недель. Времени достаточно, чтобы хорошо познакомиться.

Усмехнувшись, Холли отвернулась и уставилась на металлическую крышу.

– Увидев один раз, не забудешь никогда, так? Эх, если бы.

– Ты в этом сомневаешься? – сказал Ричер. – Ты самая красивая женщина из всех, кого я видел на этой неделе.

– Спасибо, Ричер. Сегодня вторник. Ты впервые увидел меня в понедельник. Так что это весьма сомнительный комплимент.

– Но ты поняла мою мысль.

Холли уселась на полу, согнувшись в пояснице, как гимнастка, и обеими руками передвинула в сторону больную ногу. Опустилась на матрас, опираясь на локоть. Закинула волосы за ухо и посмотрела на Ричера.

– Я никак не могу в тебе разобраться.

Ричер спокойно выдержал ее взгляд. Пожал плечами.

– Если у тебя есть какие-то вопросы, задавай их. Я обеими руками за свободу информации.

– Хорошо. Вот первый вопрос: кто ты такой, черт побери?

Пожав плечами, Ричер улыбнулся.

– Джек Ричер. Без среднего имени, возраст тридцать семь лет и восемь месяцев, не женат, работаю вышибалой в клубе в Чикаго.

– Неправда!

– Неправда? – повторил он. – Какая именно часть? Имя, возраст, семейное положение или род занятий?

– Род занятий. Ты не вышибала из клуба.

– Вот как? А кто же я?

– Ты военный, – уверенно заявила Холли. – Ты служишь в армии.

– Да?

– Это очевидно. Мой отец военный. Всю свою жизнь я провела на военных базах. До тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать, я видела вокруг себя одних военных. Я знаю, как они выглядят. Знаю, как они себя ведут. Я догадывалась, что ты служишь в армии. А когда ты снял рубашку, я убедилась наверняка.

Ричер усмехнулся.

– Почему? Это очень грубый поступок, выдающий настоящего солдафона?

Холли улыбнулась. Покачала головой. Рассыпав волосы. Согнув палец крючком, она зачесала их обратно за ухо.

– Шрам у тебя на животе. Швы наложены ужасно. Это работа полевого госпиталя. Вся операция заняла не больше полутора минут. Если бы такие швы наложил гражданский хирург, на него сразу же подали бы в суд за профессиональную некомпетентность.

Ричер провел пальцем по затянувшейся ране. Швы напоминали схему железнодорожных путей оживленной станции.

– У того парня было очень много работы. На мой взгляд, получилось весьма неплохо, принимая в расчет обстоятельства. Это было в Бейруте. Моя рана по серьезности шла в самом конце списка. Я лишь медленно истекал кровью.

– Значит, я права? – сказала Холли. – Ты военный?

Усмехнувшись, Ричер покачал головой.