Ценою крови

Проходя по поселку, они миновали казарму, где был расквартирован английский конвой. Красномундирники, вооруженные мушкетами, взирали на процессию кто с любопытством, кто с изумлением.

Солей на секунду ощутила тревогу: Селест не упоминала больше о Томми Шарпе, но Солей знала, что он тоже наблюдает за ними.

А вскоре казарма осталась позади. Рука Реми, теплая и сильная, сжимала руку Солей. Селест шла между Антуаном и Франсуа и даже не взглянула ни на солдат, ни на казарму.

Солей постепенно начала освобождаться от своего "кокона", чувства обретали реальность, и волна безмерного счастья захлестнула ее всю. Остаток дня прошел как во сне, иногда прерываемом проблесками сознания. После нескольких дней, когда ее тошнило от любой еды, Солей вдруг почувствовала волчий аппетит. Она взяла миску и села рядом с Реми на одну из скамеек, вынесенных из дома, чтобы освободить комнату для танцев. Реми колдовал над кружкой брэнди.

— Оно так же хорошо, как и то, которое я пробовал в Луисбурге или Квебеке, — проговорил он, обращаясь к улыбающемуся Эмилю. Он предложил Солей попробовать чуточку, но она отказалась, поскольку уже и так была пьяна от счастья.

Никогда еще скрипачи не играли с таким энтузиазмом, никогда еще танцоры не отплясывали с таким удовольствием. Воистину каждый житель Гран-Пре надолго запомнит свадьбу Солей Сир и Реми Мишо!

Наконец наступила полночь, и новобрачным пора было отправляться к себе. Реми пристально посмотрел на нее, и она снова почувствовала, как громко забилось ее сердце. Она взглянула на мать и увидела, что Барби кивает ей.

Солей подумала, как хорошо, что их не подвергнут отвратительному обряду, которому подвергают новобрачных, устраивая адский шум, чтобы помешать им заниматься любовью до изнеможения в первую брачную ночь. Она заранее переговорила с родителями на эту тему.

— Нет, нет, — успокоила ее Барби. — Это делается только тогда, когда кто-нибудь снова женится сразу же после смерти одного из супругов, или когда человек в преклонном возрасте женится на молодой девочке. Вас это не касается.

Реми заключил ее в объятия сразу же, как только погасил свечу.

— Я так долго ждал этого, — проговорил он с нежностью.

— Как же долго тянулся этот день, — прошептала Солей, прижимаясь к нему.

— Ты очень устала? — в его голосе сквозило беспокойство, забота о ней, но не только это…

Солей откинулась назад и засмеялась.

— Не очень.

Его глаза блеснули так же, как тогда, когда он задувал свечу.

— Прекрасно, — сказал он, и это было произнесено так красноречиво, что Солей громко рассмеялась. Ее смех уступил место нежности, потом ожиданию, в то время как его руки раздевали ее в темноте. Первым полетел капор, затем пришла очередь одежды. Солей собралась с духом и стала сама помогать ему. Внезапно Реми так крепко обнял ее, что у Солей перехватило дыхание.

— Боже милостивый, как же я люблю тебя, — глухо произнес Реми. Его губы нашли ее рот, и это продолжалось так долго, что ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. — Моя жена, — удовлетворенно сказал Реми, неся ее к постели.

Напряжение возникло всего лишь раз, когда он запутался в занавесках, отгораживающих постель, и никак не мог раздвинуть их. Солей засмеялась.

— Опусти меня на ноги, я помогу тебе, — возбуждение, охватившее ее от прикосновения его обнаженного тела, было выше всего, что она испытывала до сих пор. Она так неистово желала его… Кожа Реми была теплой и соленой на вкус. Его дыхание касалось ее волос, а его губы медленно скользили по ее лбу, щекам, рту. Она шептала его имя, испытывая такое невыразимое наслаждение, что невольно удивлялась, как она могла еще чувствовать себя живой после всего.

И когда, наконец, их тела соединились, она была готова следовать за ним, подчиняться ему во всем. Ее ответные движения были инстинктивными, ей не нужно было заботиться ни о чем, и Солей погрузилась в наслаждение и экстаз. Она знала, что Реми чувствует то же самое, что они в такой момент едины телом и душой.

Она сделала правильно, что вышла замуж за Реми, и сейчас уже не имело никакого значения, что ее отец так надолго разлучил их. Она получила то, чего ждала всю свою жизнь.

На следующий день Реми объявил, что они немедленно уезжают в долину Мадаваски.

18

Солей знала, какой будет реакция родителей на известие об их отъезде, потому что Реми уже обсуждал с ними этот вопрос. Отец и мать даже не пытались отговорить молодоженов, как это было с Луи, и все прошло достаточно спокойно.

Барби заготовила несколько маленьких свертков с солью и продуктами.

— Вы не сможете унести с собой больше, — сокрушенно говорила она, глядя на обилие пищи, оставшейся на свадебном столе. — Сколько шерстяных одеял вы сможете захватить? Ведь ночи еще такие холодные. — На ее глазах выступили слезы. — Я была бы счастлива, если бы вы взяли этот маленький котелок.

— У меня есть котелок, — произнес Реми, обняв Солей за плечи; она ощутила тепло и силу, переливавшуюся из него в нее. — И два шерстяных одеяла, не больше. Этого хватит. — Он усмехнулся и повернулся к Эмилю, который протягивал ему нож в чехле. — Что это, папа?