Цент на двоих. Сказки века джаза

Незнакомец все сразу понял. В неистовстве, спеша на битву с Долдрумами, он попытался покинуть дом через камин. Затем он решил, что дверь может быть скрыта и под кроватью, и Джемине пришлось сказать, что там ее нет. Он искал двери под кроватями и диванами, и Джемине приходилось все время вытаскивать его оттуда и говорить, что там нет никаких дверей. В безумии от ярости он пробился сквозь дверь и возопил к Долдрумам. Они не ответили ему, но продолжили обстреливать окна кирпичами и камнями. Старый Паппи Тантрум знал, что стоит только дверному проему поддаться, как они тут же просочатся внутрь – и исход битвы будет предрешен.

Тем временем старый Хек Долдрум, с пеной у рта, сплевывая направо и налево, пошел в атаку.

Страшная рогатка Паппи Тантрума разила не без толку. Мастерский выстрел вывел из строя одного Долдрума, а другой Долдрум, почти сразу же после этого подстреленный в брюхо, едва подавал признаки жизни.

Все ближе и ближе подходили они к дому.

– Нам нужно бежать! – прокричал незнакомец Джемине. – Я пожертвую собой и унесу вас отсюда.

– Нет, – крикнул Паппи Тантрум, весь в копоти. – Вы останетесь здесь и поможете нам. Я защищаю Джемину. Я защищаю Мамми. Я защищаю себя!

Человек из поселка, бледный и дрожащий – видимо, от ярости, – повернулся к Хэму Тантруму, который стоял у двери, отбиваясь от наступающих Долдрумов:

– Ты прикроешь отступление?

Хэм сказал, что у него тоже есть Тантрумы, которых нужно спасать, но он останется здесь, чтобы прикрыть отступление и помочь незнакомцу, если только тот придумает, как это сделать.

Вскоре сквозь щели пола и потолка стал просачиваться дым. Шем Долдрум подполз совсем близко и зажег спичку, огонь которой воспламенил спиртовые пары дыхания старого Иафета Тантрума, и тогда загорелось со всех сторон.

Загорелось виски, налитое в ванну! Стены начали рушиться.

Джемина и человек из поселка посмотрели друг на друга.

– Джемина, – прошептал он.

– Незнакомец, – ответила она.

– Мы умрем вместе, – сказал он. – Если бы мы выжили, я отвез бы тебя в город и женился бы на тебе. С твоей способностью переносить спиртное успех в обществе был бы обеспечен!

Она ласково дотронулась до него рукой, шепотом считая свои пальчики. Дым усиливался. Ее левая нога занялась.

Она превратилась в живой спиртовой факел.

Их губы встретились в одном долгом поцелуе, а затем их накрыла падающая стена.

«Одно целое»

Когда Долдрумы прорвались сквозь кольцо пламени, они обнаружили их прямо там, где они упали, и руки их были сплетены вместе.

Старый Джем Долдрум был тронут.

Он снял шляпу.

Он наполнил ее виски и выпил его.

– Они умерли, – медленно произнес он, – но они так страстно любили друг друга! Теперь все кончено. Мы не должны разъединять их.

И они бросили их вместе в ручей, и два всплеска слились в один.

Цент на двоих

Дождь кончился, небо на западе пожелтело, а в воздухе повеяло прохладой. По немощеной, красноватого оттенка улице, очерченной дешевыми бунгало десятых годов постройки, начал свой путь вдоль тротуара мальчик на большом взрослом велосипеде. Монотонное очарование улицы, казалось, соответствовало его планам. Проехав около сотни ярдов, он останавливался, слезал с велосипеда, разворачивал его, прислонял к каменной ступеньке и вновь садился в седло, чтобы не без труда и пота вернуться к исходной точке. На одном конце пути находилась цветная девчонка лет четырнадцати, нянчившая вялое дитя, а на другом – ничейный тощий котенок, испуганно жавшийся к бордюру. Кроме них, на улице не было ни души.

Мальчик успел совершить уже столько поездок туда и обратно, что и печальный котенок – там, и картинно праздная цветная девчонка – здесь совсем перестали его замечать. Но вдруг из-за угла неожиданно показался человек, и мальчик был вынужден совершить опасный поворот, чтобы избежать столкновения, и лишь после мгновения наигранной паники он позволил себе восстановить равновесие.