Цент на двоих. Сказки века джаза

Казалось, она была где-то далеко, и ее голос прозвучал, как эхо забытого сна:

– О, как я танцевала в тот вечер! Я помню…

– Вы были для меня искушением. Я был уже почти в объятиях Оливии – а вы шептали о том, что я должен быть свободен и сполна насладиться своей юностью и легкомыслием. Но, кажется, чары в последний момент не подействовали. Все произошло слишком поздно.

– Вы очень стары, – с непроницаемым выражением произнесла она. – Я и не думала…

– Я помню, что вы сделали для меня, когда мне было тридцать пять. Вы потрясли меня, перекрыв тогда движение на улице. Это выглядело так величественно. Красота и сила, которые вы излучали! Даже моя жена смогла вас увидеть – и она вас испугалась! Несколько недель после этого мне хотелось ускользнуть из дома в темноту и утопить скуку существования в джазе, коктейлях и женщине, которая вернула бы мне молодость. Но потом… я уже больше не знал, как это сделать…

– А теперь вы так стары…

С благоговейным страхом она отшатнулась от него.

– Да, оставьте меня! – воскликнул он. – Вы тоже постарели! Дух пропадает вместе с упругостью кожи. Вы пришли сюда только за тем, чтобы напомнить мне о том, о чем мне лучше было бы забыть: что быть старым и бедным хуже, чем старым и богатым, что мой сын имеет право швырнуть мне в лицо, что я старый неудачник?

– Давайте мне мою книгу, – хрипло приказала она. – Поспеши, старик!

Мерлин еще раз взглянул на нее и покорно подчинился. Он поднял книгу и подал ей, покачав головой, когда она протянула ему деньги:

– К чему притворяться, что вы готовы мне заплатить? Когда-то именно здесь вы разрушили всю мою жизнь.

– Да, – гневно промолвила она, – и я рада. Очень может быть, что именно здесь было сделано все, чтобы разрушить мою жизнь!

Она бросила на него взгляд, в котором читалось презрение, но в то же время и плохо скрытая неловкость, и, бросив внуку короткое приказание следовать за собой, пошла к двери.

И она удалилась из его магазина и из его жизни. Скрипнула дверь. Вздохнув, он развернулся и мелкими шажками направился к стеклянной перегородке, за которой хранились пожелтевшие документы и умудренная годами мисс Мак-Крекен.

Мерлин взглянул в ее высохшее, усыпанное морщинами лицо с какой-то непонятной жалостью. Она-то, в любом случае, получила от жизни гораздо меньше, чем он. Никакой бунтарский романтический дух, являющийся лишь избранным, не приносил ей незабываемых впечатлений, не вносил в ее жизнь «изюминку» и восторг.

Мисс Мак-Крекен подняла голову от бумаг и спросила:

– Ну как старушка? Все такая же скандальная?

Мерлин вздрогнул:

– Кто?

– Старая добрая Алисия Дэйр… Ах да, она ведь уже давно миссис Томас Аллердайс – вышла за него лет тридцать назад.

– Что? Я вас не понимаю. – Мерлин с широко раскрытыми от неожиданности глазами рухнул на вращающийся стул.

– Ну как же, мистер Грейнджер, не говорите мне только, что вы ничего о ней не слышали: десять лет она была главной достопримечательностью Нью-Йорка. Ну как же… А когда шел бракоразводный процесс с Трокмортоном, ее появление на Пятой авеню привлекло столько зевак, что там даже остановилось движение. Разве вы не читали об этом в газетах?

– Я никогда не читал газеты. – Его дряхлая голова начала кружиться.

– Хорошо, но как вы могли забыть тот случай, когда она появилась прямо здесь и разнесла магазин? Позвольте заметить, что после этого я почти была готова попросить у мистера Мунлайта Квилла расчет и уволиться!

– Вы хотите сказать… вы ее видели?

– Видела?! Тут стоял такой шум, что ее сложно было не заметить. Видит Бог, мистер Мунлайт Квилл был не в восторге, но конечно же он не сказал ни слова. Он просто свихнулся на ней, а она крутила им, как хотела. Как только он отказывался выполнить какой-нибудь ее каприз, она сразу же грозила рассказать обо всем его жене. Поделом же ему было. Только подумать, такой человек упал к ногам смазливой авантюристки! Ну, конечно, у него никогда не было столько денег, сколько было нужно ей, хотя магазин тогда приносил вполне прилично.

– Но когда я видел ее, – запинаясь, произнес Мерлин, – то есть когда я думал, что видел ее, она жила со своей матерью.

– Матерью… Какая чушь! – с негодованием ответила мисс Мак-Крекен. – С ней была женщина, которую она звала тетушкой и которая была ей такая же родня, как и я. Да, она была порочной, но умной. Сразу же после развода с Трокмортоном она вышла за Томаса Аллердайса и обеспечила себя на всю жизнь.

– Да кто она такая? – воскликнул Мерлин. – Ради бога, скажите мне – она что, ведьма?!

– Ну как сказать… Ее звали Алисия Дэйр; само собой, она была танцовщицей. В те времена ее портрет красовался в каждой газете.