Центавры

Вдруг целая гора обрушивается. С непреодолимой силой она тащит пловцов и крутит их, как жалкие плоды. Их стоны теряются в общем грохоте. Начинается агония. Но вдруг еще раз их испуганные глаза снова видят солнце. Кадильда чувствует, что стоит на коленях на берегу, покрытом валунами. Запах земли наполняет ее ноздри. Скалы и вихри пены пройдены; перед ней возвышается отлогий берег. Она с усилием приподнимается, делает несколько шагов и падает, разбивая о камешки свои окровавленные члены. Безмолвный Клеворак бросается рядом. За ними выплывают Харк и Кольпитру. Они еще имели силы поддерживать старую Хурико. С громкими криками тритоны тащат на берег тело Сихадды. Тогда, среди сильного волнения, она выскольнула из объятий Вальвора и ударилась головой о скалу. Старая центавриха уже не увидит новой земли. Не теряя времени, сыны моря погружаются снова в воду. Они спешат на помощь остаткам народа с шестью членами, чтобы помочь им пройти этот узкий пролив. Невзирая на страшную усталость, те, которые достигли земли, приподнимаются, с ужасом глядя на пенящийся поток, удивляются, что не раскроили себе черепа о скалы. Как- то удастся их братьям избегнуть опасности?

Минуты длятся бесконечно. Неужели остальные погибли? Нет, среди прибоя показываются тела тритонов. Своими неутомимыми руками они ведут центавров, которых увлекает морской вихрь то в одну, то в другую сторону.

При виде своих братьев Кадильда, Харк, Кольпитру и Клеворак поднимаются и идут к ним навстречу, принимая их из рук спасителей с перепончатыми руками. Обливаясь кровью, с разбитыми ногами, неузнаваемый Хайдар и за ним все остальные центавры показываются на берегу и, опустившись на каменистую почву, долго лежат. Они до того обессилили, их тела так разбиты борьбой, что они уже не могут радоваться своему спасению.

Но скоро тритоны и сирены появляются снова, отбивая у волн безжизненные тела фавнов. Только некоторые из любителей винограда могут обходиться без посторонней помощи. Большая же часть лишилась

сознания. Их лица позеленели, а члены безжизненно висят. Центаврам кажется, что они держат бездыханные трупы. Увидев Пирипа, Клеворак называет его по имени. Фавн силится улыбнуться. Но рот его кривится и он падает на песок. До тех пор, пока все не вытащены на берег тритоны не перестают нырять и плывут за гранитный берег, чтобы помочь новым прибывающим.

Задолго до того времени, когда лучи солнца меркнут, тройственная раса животных-царей вся постепенно собирается на берегу. Клеворак и Пирип вызывают по имени каждого из своих братьев. Но несколько центавров не отвечают на их зов. Особенно же безмолвствуют фавны. Были случаи, некоторых из них волны вырывали из объятий тритонов. Их тела безжизненно погрузились на дно моря и никто не увидит их больше. Другие же безжизненные покоятся на новой земле, которой никогда не коснутся их лишенные силы ноги. Пирип печально смотрит на маленьких фавнов. Клеворак же понимает, что никогда больше не увидит ни Крепса, ни Сихадды, ни многих других.

Но что значит жизнь нескольких, когда дело касается всего племени! Пусть некоторые погибнут зато раса спасена! Каждая победа покупается ценою крови Животные-цари победили.

Когда Клеворак приказывает Хурико спеть победную песнь, то сердца всех трепещут от восторга, и головы горделиво поднимаются.

Но первый раз в жизни старая центавриха не отзывается на приказание вождя. Удивленная Кадильда подходит к ней. Она лежит все в том же положении, как положили ее сюда тритоны: повернувшись на бок, с вытянутыми ногами, с выступающими над облысевшими боками ребрами и худым телом. Она лежит, стиснув зубы, со стеклянными глазами и разметавшимися по камням волосами. Девушка поспешно касается ее своей рукой и испускает отчаянный крик. Хурико умерла. Она не будет больше воспевать ни мертвых, ни живых.

Сильно расстроенные благородные животные приближаются ближе друг к другу, желая согреть себя взаимным прикосновением. Центавры, фавны и тритоны – всеe ложатся в перемешку и составляют один народ. Скоро дружное дыхание тройственной расы слышится на завоеванной земле, среди тишины этой первой ночи. Иногда то здесь, то там огромные облака, раскрываются и сквозь чернеющие отверстия блестит несколько звездочек.

ЧАСТЬ V

Уже много раз один сезон сменялся другим. Центавры утвердили свое господство на западе, точно так же, как и на востоке. Тревожное время забыто. Полные доверчивости, гордости и уверенности в своих силах, они снова наслаждаются жизнью.

Гургунд не солгал. Омываемая со всех сторон новая земля, к которой он привел своих братьев, была для них очень удобна. На востоке и на юге виднелись крутые вершины, над которыми возвышалась огнедышащая гора; боясь освещающего ее иногда огня, центавры не смеют приближаться к ее склонам, подземный огонь согревает воздух и ее склоны преграждают путь восточным ветрам. Остальная же часть острова представляет из себя не что иное, как то тенистую, то освещенную солнцем рощу, где величественная растительность леса сменяется то роскошными плодовыми деревьями, то зеленеющими лугами.