Центр

Гончарова в первые годы работы в Институте (то есть когда еще расписывалась в ведомости за зарплату против фамилии «Яковлева») подверглась некоторому абордажу со стороны Ольшанской. Несколько раз та приглашала Катю, и при этом с настойчивостью, вначале непонятной, принять участие в турпоходных мероприятиях, в вылазках, бросках, ночевках на лоне природы. Вылазки, броски и ночевки — это Катя еще как-то понимала, хотя энтузиазма и не разделяла, городской была девочкой по всем повадкам и наклонностям. Но вот настойчивости Нелиной не понимала. Пока наконец на одно из самых бесцеремонных приглашений Катя однажды заметила, что холод же собачий, и в лесу сыро и неприютно, а в ответ услышала, что это, мол, пустяки, потому как будет и чем согреться и кому согреть. Когда же Неля и тут увидела лишь недоуменные Катины глаза, то добавила совсем просто: «Да ты что, Кать… С ночевкой же. Такие два паренька наклевываются, кандидаты, спортсменистые».

Катя начала понимать, но не так стремительно, как того требовал темп беседы. Цели и задачи Нелины прояснились и оказались весьма элементарными, на весьма элементарном физиологическом уровне. Неожиданно? Пожалуй, не очень. Слегка терпко. Ну а для Нели Ольшанской — это Катя понимала — с ее вызывающей, что называется, от бога некрасивостью, даже непривлекательностью, даже неженственностью, решение этого вопроса и не могло быть изящным. Или, скажем так, не могло быть литературным, общепринятым, социально стандартным. На ее месте можно было бы вообще отказаться от решения «проблемы», остаться, как говорится, ни при чем, да на том и успокоиться. Но Неля Ольшанская определенно решила не отказываться от радости реального мира (это при ее-то активности и цепкости отказываться?), определенно решила выступать, пусть и без особой надежды сорвать аплодисменты, но все-таки выступать, а не репетировать всю жизнь. Нет ангажемента? — Поправимо, в цивилизованное же время живем, равенство, так равенство. «Ангажемент» можно и самой организовать. Каждый, наконец, устраивается, как может.

Когда Катя все это раскрутила, отказаться стало совсем просто. Смешно стало. Слегка смешно. Так и ответила, что если уж такая необходимость возникнет, то лично она предпочитает общение с мужчинами в собственной благоустроенной квартире со всеми удобствами.

Конечно, все это был «полив» тот еще. Катя Яковлева была девушкой правильной, и для нее этот вопрос должен был решаться правильно, на общепринятой основе. Пусть традиционно и даже литературно, но по традициям — безусловным и по литературе — серьезной. Ну, с Нелей беседовать — тут уж определенный уровень трепа нужно держать. Не без этого. Даже если немного и жестко получается — это, мол, вам надо расшибаться и в дебри уссурийской тайги забредать, ну и пожалуйста, а нам и так все, что нужно, на блюдечке с соответствующей каемочкой — даже, если и жестоко…

Неля ответ поняла и никакой вроде бы жестокости по отношению к себе не почувствовала — не до нюансов, темповая женщина, чего там, — устремлена была только на результат. Результат разговора вышел отрицательный, ну нет, так и нет. И на будущее даже поняла Неля, что бесполезняк толкаться к Яковлевой насчет этого, и в дальнейшем ничего подобного Кате больше не предлагала.

Но уж доверительность после таких разговоров между людьми устанавливается. Хочешь — не хочешь, а устанавливается, и все тут. Ну как между родственниками, с которыми живешь в одной квартире годами.

Поэтому теперь, когда Екатерина Николаевна, коротко поздоровавшись с Нелей, прошла к своему столу, чтобы для начала разобрать лежащие на нем бумаги, и только успела перелистнуть макет очередного сборника, как тут же и почувствовала, что деловой тишине долго не быть. Ну и сопротивляться не стала, пыжиться, отодвигать все равно ведь неминуемую аудиенцию по личным вопросам. О которой Неля, правда что, и намекала несколько уж раз, что надо бы посоветоваться, потрепаться без дипломатии фиговой. В свойственной ей манере то есть выражалась.

Как всегда напористо (а если уж «без дипломатии фи́говой», то, прямо сказать, нахраписто, в стиле, когда собеседника за пуговицу хватают), Неля сообщила, что, вот, женишка себе завела. И не так, конечно, чтобы в женишках век ходил, а чтобы мужа из него вырастить. Выпестовать. Отношения развиваются стремительно, вскачь, можно сказать. В том смысле, что любовь для них — не вздохи на скамейке и не прогулки черт знает где.