Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома

Мы также подготовили проект нового исполнительного указа в рамках существующих президентских полномочий, облегчающий введение санкций против иностранных попыток вмешаться в выборы. Это позволило избежать принятия нового закона, которое почти наверняка увяз бы в трясине партийных споров. Даже некоторые республиканцы, опасаясь слабой реакции Трампа на российские провокации, хотели принять закон, но мы терпеливо объяснили, почему наш исполнительный указ на самом деле был бы более эффективным, без сботажа, который неизбежно вызвало бы попытка принять закон. Самое главное, не было никакой гарантии, что Конгресс сможет даже включить вопрос в повестку до выборов 2018 года, тогда как нашим императивом была скорость принятия решений. 12 сентября, во время обеда в малой столовой, на котором обсуждалась стена на границе с Мексикой, я объяснил Трампу причину, по которой нам нужен именно президентский исполнительный указ, а не закон от Конгресса: мы бы продемонстрировали наше усердие, опровергли критику в адрес администрации, не проявляющей агрессивности в защите честности выборов и не дали бы наделать глупостей горячим головам в Конгресса.

— Чья это идея?

— Мой, господин Президент.

Хмыкнув, он подписал указ.

К концу сентября мы далеко продвинулись в создании системы обеспечения безопасности выборов, и мы могли бы ускорить наши усилия по обеспечению безопасности выборов в ноябре 2018 года, хотя мы и так усердно работали над защитой, выходящей далеко за рамки одной только кибербезопасности. Всего через месяц после моего приезда, 3 мая 2018 года, Сешнс, директор ФБР Рэй, министр внутренней безопасности Кирстен Нильсен, директор Национальной разведки Коутс и другие проинформировали Трампа о том, что уже делается для усиления безопасности на ноябрь. Трамп хотел, чтобы операционные агентства были более заметны в распространении новостей о проделанной обширной работе, которую СМИ недооценивали. И действительно, сами департаменты и агентства чувствовали, что делают хорошую работу, они знали, в чем заключается угроза, и никто не удерживал их от попыток защититься от нее. 27 июля мы провели второе заседание СНБ, чтобы еще раз взглянуть на наши усилия, и все оперативные агентства сообщили, что они были значительно лучше подготовлены, чем на этом этапе кампании 2016 года, и гораздо лучше осведомлены о видах угроз, с которыми они столкнутся в своих соответствующих областях.

После этой встречи в СНБ мы провели брифинг в пресс-центре Белого дома 2 августа с участием Коутса, Нильсен, Рэя, генерала Пола Накасоне, директора Агентства национальной безопасности и командующего Киберкомандованием США, и меня. Каждый чиновник рассказал историю о том, что делает их агентство, что мы должны были сделать раньше, и брифинг получил хорошие отзывы в прессе. В одной статье его даже назвали “демонстрацией силы” администрации, показывающей, что мы действительно что-то делаем по вмешательству в выборы. Не имея возможности критиковать адекватность общих усилий, СМИ поэтому обратились к утверждению, что Трамп следовал одной политике, а мы — другой. К сожалению, в этом была толика правды, поскольку Трамп неоднократно возражал против публичной критики России.

Вся эта подготовительная работа была необходима, особенно потому, что, возможно, потребуется проинформировать Конгресс о конкретных угрозах. В ограниченной группе агентств, отвечавших за оборону в киберпространстве, были четкие разногласия по поводу того, чем поделиться с Конгрессом и как быстро это попадет в прессу. Часто это были сложные вопросы, поскольку одной из целей наших противников было не просто повлиять на конкретные выборы, но и посеять страх и недоверие во всей политике, тем самым подорвав доверие граждан в американскую систему в целом. С неопределенной, неполной информацией, из которой не сразу появились жесткие выводы, это преждевременное и слишком широкое раскрытие может нанести больший ущерб, и станет орудием в политических баталиях. Я не думаю, что мы должны делать за злоумышленников их работу, распространять дезинформацию, будь то Конгресс или кампании, которые могут подвергнуться нападению. К счастью, в 2018 году иностранное вмешательство было достаточно сокращено, и те немногие инциденты, которые у нас были, в конечном итоге были разрешены удовлетворительно. Но было ясно, что присущий некоторым чиновникам инстинкт «прикрытия тыла” станет потенциально серьезной проблемой, когда ставки возрастут.

* * *