Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома

Переговоры продолжались, просто не было никаких признаков реального движения со стороны Китая. Лайтхайзер и Мнучин в очередной раз посетили Пекин и 1 августа явились на доклад в Овальный кабинет. Президент был недоволен — им не следовало туда ехать. Этот визит выставил нас слабаками. Накануне он размышлял о новых тарифах, подмигнул мне и улыбнувшись сказал, что мы с ним похожи гораздо больше, чем мне кажется. Трамп укрепился в убеждении, что Китай ждет результатов выборов 2020 — они хотят президента-лузера. В итоге, он наконец, сказал, что хочет ввести тарифы. Они сами нас на это подталкивают.

Следует ли вводить тарифы еще на 350 миллиардов долларов китайского экспорта в Соединенные Штаты? Трамп сказал Мнучину:

— Ты слишком много говоришь. Не бойся, Стив.

Лайтхайзер почему-то беспокоился, что наша торговая война с Китаем вредит Европе, что только подлило масла в огонь, спровоцировав знакомый рефрен Трампа, про то, что “ЕС хуже Китая, только меньше”.

Он решил ввести тарифы. Через Твиттер, конечно:

Наши представители только что вернулись из Китая, где у них были конструктивные переговоры, касающиеся будущей торговой сделки. Мы думали, что у нас была сделка с Китаем три месяца назад, но, к сожалению, Китай решил пересмотреть сделку до подписания. Совсем недавно Китай согласился…

…покупать сельскохозяйственную продукцию из США в больших количествах, но не сделал этого. Кроме того, мой друг президент Си сказал, что он прекратит продажу фентанила в Соединенные Штаты — этого не случилось, и многие американцы продолжают умирать! Торговые переговоры продолжаются, и…

…в ходе переговоров США начнут с 1 сентября вводить небольшой дополнительный тариф в размере 10 % на оставшиеся 300 миллиардов долларов товаров и продуктов, поступающих из Китая в нашу Страну. Это не включает 250 миллиардов долларов, которые уже тарифицируются по 25 %…

…Мы с нетерпением ожидаем продолжения нашего позитивного диалога с Китаем по всеобъемлющей торговой сделке и считаем, что будущее между нашими двумя странами будет очень светлым!

Это было важное решение, вызвавшее большую тревогу в экономической команде Трампа, что в значительной степени соответствовало положению вещей, когда я подал в отставку 10 сентября. Последующие переговоры привели к объявленной в декабре “сделке”, которая, по сути, была меньше, чем казалось на первый взгляд.

* * *

1 декабря 2018 года, одновременно с длительным ужином в Буэнос-Айресе, канадские власти арестовали в Ванкувере Мэн Ваньчжоу, финансового директора «Хуавей» и дочь основателя корпорации. Мы узнали о предстоящем аресте за день. Поскольку она проходила обвиняемой по нашему делу о финансовом мошенничестве против «Хуавей», в том числе за сокрытие массовых нарушений наших санкций в отношении Ирана, дело показалось мне простым. В Буэнос-Айресе было, мягко говоря, оживленно, и я узнал достаточно, наблюдая за Трампом с Эрдоганом, чтобы понять, что мне нужно иметь все факты на руках, прежде чем я проинформирую Трампа.

Однако, когда последствия ареста распространились по средствам массовой информации, друзья Китая в США расстроились. На рождественском ужине в Белом доме 7 декабря Трамп поднял вопрос об аресте Мэн, рассуждая о том, какое давление это оказало на Китай. Он сказал мне через стол, что мы только что арестовали китайскую “Иванку Трамп”. Я был на волосок от того, чтобы сказать: “Я никогда не знал, что Иванка была шпионкой и мошенницей”, но мой автоматический механизм прикусывания языка сработал как раз вовремя. Какой финансист с Уолл-стрит дал Трампу эту фразу? Или это был Кушнер, который после переходного периода был вовлечен во взаимные ухаживания по вопросам Китая с Генри Киссинджером? Трамп пожаловался, что «Хуавей» была крупнейшей телекоммуникационной компанией Китая. Я сказал, что «Хуавей» — это не компания, а подразделение спецслужб Китая — это заставило его задуматься. В сочетании с тем, что Трамп позже сказал об уйгурах во время этого же ужина, я мог бы сказать, что мы находимся в другом цикле размышлений Трампа о том, как обращаться с Китаем. Я задавался вопросом, что нужно сделать, чтобы заставить его отказаться от умиротворения и вернуться к более агрессивному подходу, на который он был вполне способен — например, когда дал Лайтхайзеру ведущую роль в торговых переговорах.