Центр тяжести

Какой-то человек пришел убивать Грека, потому что перепутал его с любовником жены? Это звучало так обыденно и так реально, что мне становилось страшно.

Я, кажется, уже по третьему или четвертому кругу читал файл Голявкина, когда напротив меня села девушка – молодая, бледная, с седой прядью, в серой бейсболке. Лицо опухшее, на щеках нездоровый румянец. Больная, замученная. Хотя одета прилично, пахнет шампунем. На шее – кольцо на цепочке. Что-то странное было в ней, я краем глаза наблюдал, пытаясь понять, что именно меня смущает. Она без конца шмыгала носом, и это дико раздражало, но дело было не в этом. И тут до меня дошло – ее бейсболка, она блестит, тот самый материал, который Грек шутливо называл «уильямгибсон».

Девушка читала книгу, держала ее высоко, так, что я легко мог увидеть обложку. Меня бросило в пот – это было «Путешествие камней». Заметив мою реакцию, девушка отложила книгу и представилась. Так я и познакомился со своей сводной сестрой, Мариной.

– Прости, что так внезапно, – сказала она. – И повод для знакомства не самый лучший. Но – здесь как минимум безопасней, чем на улице. На похоронах слишком людно было.

Я стал озираться, и она осадила меня.

– Перестань вертеться. Камера над дверью в тамбуре.

– Меня она не возьмет, – сказал я и постучал пальцем по воротнику, сделанному из уильямгибсона. Она поняла, о чем я, кивнула.

– Выйдем на следующей станции.

Я бы мог как-то пошутить на тему конспирации и шпионских романов, но – было не до смеха. Я вышел на следующей. Марина выскочила из вагона в последнюю секунду – сбрасывала возможный хвост.

Я никогда не любил детективные и шпионские романы. Они, – даже самые лучшие из них, – казались мне плоскими и примитивными. Еще меня всегда удивляло, что действие большинства из них как правило разворачивалось в поезде или было тесно с поездом связано. Это потом, позже, готовясь к экзамену по английской литературе девятнадцатого века, я разгадал эту тайну: на заре детективного жанра поезд был самым популярным местом книжного убийства по двум причинам:

1) детективные романы чаще всего читали именно в поездах (рабочий класс, люди, каждый день ездившие на работу и обратно, развлекали себя книжками в мягкой обложке, – поэтому истории об убийствах в поездах были очень популярны и приносили авторам и привокзальным книготорговцам немалый доход);

2) поезд сам по себе – идеальная метафора детективного романа. Замкнутое, тесное пространство, подчиненное строгому графику/расписанию. Ты садишься в него в определенное время и едешь по прямой до конечной станции. И то же самое с сюжетами детективов – они прямолинейны, как рельсы: убийство – круг подозреваемых – улики – разгадка. Никаких осечек, все по расписанию.

– Эй! – Марина окликнула меня, и я обернулся.

– А?

– О чем задумался?

– Эмм, о связи поездов и детективных романов… – Я начал пересказывать ей свои размышления.

Она перебила:

– Мне нужна помощь.

Я остановился и еще раз оглядел ее с ног до головы. Только тут до меня стало доходить, в какой странной, сновидческой ситуации я нахожусь.

– Так, значит, это ты? – сказал я вдруг. – Ты и есть Графт, да?

Она схватилась за кольцо на цепочке на шее.

– Да. Нет. Почти. Не совсем. Мне нужна помощь. Можешь устроить встречу с Александром Греком?

– С Греком? Зачем?

– Я слышала, он переправляет людей через Стену.

* * *

– Ты переправляешь людей через Стену? – Это первое, что я спросил, когда зашел в его кабинет.

Он вздрогнул так, словно его ударили током, потом злобно посмотрел на меня и прошипел:

– Ты дурак-нет? Еще громче говори, тебя в Венесуэле не слышали! – Потом подался вперед и прошептал еще тише: – Тебе повезло, что в этой комнате глушатся все сигналы.

– Господи, так, значит, это правда. Ты занимаешься переправкой людей.

– Только тех, кого хотят закрыть по политическим статьям.

– И почему мне не сказал?

Он пожал плечами:

– Ты не спрашивал.

Я опустился в кресло, закрыл лицо ладонями. Долго тер глаза пальцами, словно надеялся проснуться.

– И как ты это делаешь?

– Это делаю не я.

* * *

Грек остановил машину возле какого-то полуразрушенного здания, обнесенного дешевым зеленым забором из профнастила. Охранник на входе, увидев нас, кивнул Греку и открыл калитку:

– Он ждет.

И мы вошли. Внутри – огромное пространство, арки и дыры в стенах; сквозь дыры рвутся лучи солнечного света, в них плавают пылинки. На балках под потолком сидят голуби. Эхо такое мощное, что урчание голубей слышно повсюду, кажется, что их сотни. В центре огромного помещения – пустой грязный бассейн с потрескавшейся плиткой. Вдоль стен – многоэтажные строительные леса, и там, наверху, я увидел людей. Один из них услышал наши шаги, обернулся, помахал рукой и стал спускаться – ловко, как обезьяна, хватаясь за трубы и прыгая с одного перекрытия на другое. Он шел к нам, широко улыбаясь, раскинув руки, облаченный в голубую робу, латексные перчатки и бахилы, словно хирург в операционной.

– Грек, чертяка! Рад тебя видеть. Хотя обычно твое появление не сулит ничего хорошего.