Центр тяжести

Я раскрыл листок и увидел череду странных символов – иностранный язык.

– Что здесь написано?

– Откуда я знаю? Надо найти переводчика. А пока мы знаем только, что он пишет письма за границу.

– Ну, это не преступление. – Я вернул ему письмо. – Он может писать письма кому угодно, это его право.

– Да, только есть одна загвоздка.

– Какая?

– Он соврал сегодня.

Я вопросительно посмотрел на Грека.

– Был еще один инженер. В пятьдесят втором. После Максимова и перед Косарем. Именно он должен был отвечать за создание третьего пруда.

– И что с ним стало?

– Никто не знает. В архивах ничего нет об этом.

– Тогда откуда ты знаешь, что был еще один инженер?

Грек улыбнулся:

– Бухгалтерия. Быть сыном работницы архива довольно скучно. Я кучу времени проводил в хранилище, помогал маме сканировать документы, они хотят перегнать все в компьютер, а бумаги пустят на макулатуру. Так вот, я нашел зарплатные листы. Максимов перестал получать зарплату в феврале пятьдесят второго, потом в бумагах появился некий «Руков А. В.», но через полгода все упоминания о нем исчезли. И только в январе пятьдесят третьего появился Косарев, то есть наш Косарь.

– А что, если он ничего не знает об этом?

– Знает.

– Откуда ты знаешь это?

Он растирал ступню ладонями.

– Интуиция.

* * *

– Ну здравствуйте, молодые люди.

Мы возвращались с нашего «интервью» (как раз шли через рынок, было уже поздно, и прилавки пустовали), когда нас окликнула моя мама.

– Здравствуй, сынок.

Я представил ей Грека. Грек увидел у нее в руках тяжелые пакеты с продуктами и кинулся помогать. Его хромота тут же прошла.

– Ох, – мама выдохнула с облегчением, – спасибо, Саша. Какой хороший у тебя друг, – сказала она мне.

Грек не просто помог маме донести продукты до дома, он даже поднялся с нами в лифте и дотащил пакеты до самой двери. Ему было ужасно тяжело, он прямо гнулся под тяжестью гречки и сырых куриных грудок, мы с мамой предлагали ему разделить эту ношу, но он упрямо качал головой.

– Еще раз спасибо тебе, Саша, – сказала мама, пытаясь в полутьме попасть ключом в замочную скважину (лампочку на лестничной клетке опять разбили).

Грек достал свой карманный фонарик детектива и посветил на замок.

– Ой, – мама засмеялась, – ты спасаешь меня уже во второй раз за последние десять минут.

Дверь распахнулась, повеяло теплом дома. Мама включила свет в коридоре, и мы минуту щурились, привыкая к яркому электрическому свету.

– Петро, а может, пригласишь друга на ужин?

– Я? Хорошо. – Я посмотрел на Грека и с удивлением увидел испуг в его глазах.

– Я даже не знаю, – сказал он. – Уже поздно. Скоро девять, я должен дома быть.

– А я позвоню твоей маме и скажу, что ты у нас. Скажу, что ты помог мне, и я настаиваю, чтобы ты остался на ужин.

Я смотрел на Грека и не мог понять, почему он в панике.

– Мама учила меня никогда не ходить в гости без торта. Это невежливо.

Моя мама засмеялась:

– Это интересно. А давай мы договоримся, что ты придешь с тортом в следующий раз. А сегодня угощаю я. Торта у нас нет, зато есть гречка и жареная курица.

В гулкой тишине подъезда послышалось урчание.

– Похоже, твой желудок «за».

«Оставь его в покое, – хотел сказать я маме, – чего ты к нему прицепилась? Это мой первый и единственный друг. Сейчас он решит, что ты сумасшедшая, и перестанет со мной общаться».

И в то же время я не мог понять, почему Грек не хочет заходить к нам в гости. Все выглядело так, словно они вдвоем знают что-то, чего не знаю я.

– Ну, хорошо. – Грек переступил порог.

– Вот и славно. Умывайтесь, ужин скоро будет. И да, надо позвонить твоей маме.

– У нас нет телефона, – сказал Грек.

Уши его горели, он как будто стыдился этого.

– Ну, тогда я позвоню вашей соседке и попрошу, чтобы она передала твоей маме, что ты у нас.

– Хорошо. – Голос его звучал сдавленно.

Буквально через две минуты в замке входной двери снова щелкнул ключ – вернулись папа и Егор (отец возил малого в больницу, проверить горло).

Мы сели за стол. Егор, как всегда, капризничал, и маме пришлось специально выкладывать еду на тарелке, чтобы он смог ее есть.

– Он ест только круглую пищу, – объяснил я Греку. – Поэтому мама выкладывает рис в виде круга и кусочки курицы тоже вырезает кругляшками.

Грек посмотрел на Егора:

– Любишь все круглое, а?

Егор закивал.

– Тебе бы понравился наш учитель математики. Он круглый дурак.

Возникла неловкая пауза, мама с папой переглянулись. И чтобы как-то сгладить неловкую шутку Грека, я начал рассказывать о Третьем озере. Точнее, о его отсутствии.

– Действительно, странно, – сказал отец. – Я и не думал об этом. Почему после второго идет четвертое?

– Добавки? – спросила мама у Грека. Она все время смотрела на него с какой-то странной жалостью и заботой, словно на промокшего под дождем щенка.

– Нет, – сказал он тихо, – спасибо, я сыт.

– Да брось. – Она взяла его тарелку и навалила ему еще гречки и положила жареную куриную грудку. – У нас в семье всегда едят две порции.

– Да? – удивился я. – А можно мне завтра две порции шоколада?

– И мне! – сказал Егор.

– Нет.

– Но ты же только что сама…