Центр тяжести

В следующий раз я встретила его на вечеринке в честь Хэллоуина. Формат вечеринки: известные киногерои. В том году как раз вышел «Темный рыцарь» Кристофера Нолана, и все тащились от Джокера. Его играл – как бишь его? – а! – Хитман Леджер. Поэтому половина пацанов явилась на вечеринку в зеленых рубашках и с лицами, размалеванными маминой косметикой. Сходство с оригиналом, как правило, было весьма условным и ограничивалось пандоподобными черными кругами вокруг глаз. Все это выглядело очень комично: казалось, я попала на какой-то, прости-господи, кастинг клоунов-панд, или типа того.

Кокорина я заметила сразу. На фоне всей этой толпы бюджетных Джокеров он сильно выделялся. Одет в джинсы, какую-то серую рубашку – так сразу и не скажешь, что это карнавальный костюм, на голове – черная вязаная шапка, на лице – нарисованная черным же фломастером щетина. Он меня – тоже, улыбнулся, махнул рукой, но подходить не стал.

«Ну вот, – подумала я, – считает меня истеричкой, наверно».

Мне было стыдно за то, что я так агрессивно набросилась на него там, в спортзале, и я хотела как-то извиниться и еще похвастаться успехами.

И я сама к нему подошла. На мои извинения он отреагировал очень мило, как будто даже застеснялся:

– Ой, да забей, я же мешал тебе тренироваться! Если бы кто-то мне мешал, я бы тоже начал ворчать. Хочешь выпить?

– Здесь же нет алкоголя.

– Пффф. Кто ищет, тот обрящет. Мы под столом бутылки спрятали.

– А если поймают?

– Мой батя недавно майора получил. Большой человек, отмажет.

Мимо нас проходил кто-то из его друзей, Кокорин искоса посмотрел на него и сказал:

– Слушай, Дим, ты не обижайся, но ты сегодня самый уродливый и непохожий на Джокера Джокер на этой вечеринке.

– Я не Джокер! – закричал Дима. Похоже, его этим вечером все уже достали подобными ремарками. – Я клоун Пеннивайс из фильма «Оно»! По Стивену Кингу! Неужели никто не смотрел? Крутое же кино!

Кокорин поднял руки.

– О’кей, о’кей, братан, не кипятись. Я просто обознался, значит. Крутой костюм.

Дима-в-образе-клоуна-Пеннивайса прошел мимо нас дальше, злобно бормоча что-то себе под нос, Кокорин посмотрел ему вслед и шепотом произнес:

– Неловко.

Я засмеялась.

– А ты у нас кто? Погоди, не говори, я угадаю. Рыжий парик, военная форма. Какая-то смесь Эрин Брокович и Солдата Джейн.

– Я Эллен Рипли из «Чужого».

– О как! Круто. А теперь угадай, кто я! – Он раскинул руки и широко улыбнулся. Честно говоря, я понятия не имела, кого он косплеит. – Погоди, сейчас будет подсказка. – Он обернулся и закричал через весь зал. – Антоха, иди сюда!

Народ расступился, к нам приближался огромный двухметровый детина в седом парике и с красным лицом. В руках он нес какую-то огромную фарфоровую хреновину, типа раковины. Они встали передо мной, Кокорин все ждал, что я узнаю отсылку.

– Ну? Ну? Это ж Вождь, смотри! А я – Макмерфи! Ну же!

Краснолицый детина флегматично обнимал свою раковину.

– Я ж говорил, – проворчал он, – тут одни школотроны, никто не смотрел «Над гнездом кукушки».

– Блин, но это же классика! Лучший фильм Формана!

И как-то так мы и познакомились по-настоящему. Весь вечер говорили о кино, Рома рассказывал мне о Милоше Формане, о баскетболе и о своих тренировках с клубом «Панатинайкос», а я, кажется, с каждой минутой влюблялась в него все сильнее. Мы даже выпили, совсем немного – и это, кажется, был первый раз, когда я выпила чего-то покрепче вина; меня тут же укачало, и Рома проводил меня до дома, и там у двери мы и расстались.

* * *

И следующим же утром я скачала и посмотрела фильм «Пролетая над гнездом кукушки». В титрах была подпись, что фильм снят по роману писателя Кена Кизи. И я подумала, что неплохо бы прочесть этот роман, чтобы при следующей встрече с Ромой произвести на него впечатление. Сказать, например: «Фильм мне понравился, но книга все равно лучше».

У папса был книжный стеллаж в кабинете, и первым делом я обратилась к нему (к папсу, не к стеллажу). По выходным он, как всегда, пропадал в гараже, строгал свои, прости-господи, табуретки.

– Па-а-апс? Я тут книгу ищу.

– Да? Какую? – Он отложил рубанок, стер капли пота со лба тыльной стороной ладони.

– Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом».

Он вскинул бровь:

– Ух ты, как интересно.

Лицо у меня в тот момент горело от смущения, и мне казалось, что он видит меня насквозь, что у меня на лбу написано: «Мне нравится мальчик, которому нравятся фильмы Милоша Формана».

– Да, у меня, кажется, была. Посмотри на стеллаже, серая такая, там птичка в клетке на обложке.

Я зашла в папин кабинет, забралась на стул и стала разглядывать корешки. Книгу я нашла быстро, сняла ее с полки и уже хотела спрыгнуть со стула, но – заметила кое-что: в глубине стеллажа, в провале между двумя книгами, там, откуда я только что достала Кена Кизи, было что-то, эмм, ярко-красное – еще одна книга. Я осторожно извлекла ее и посмотрела на обложку: Нина Ходжарова «Путешествие камней».

– Па-а-а-апс?

– Та, точка? – Он снова отвлекся от рубанка.

– Смотри, что я нашла.