Центровые

Мяч, кажущийся маленьким шариком в руках Ахтаева, пушечным ядром проносился через всю площадку и попадал к его партнеру, уже занявшему удобную позицию под нашим щитом. В тактическом плане такая контратака тоже была новым словом. Хотя в остальном алмаатинцы действовали традиционно. Спокойно располагались в зоне соперника, выстраивали позиционное нападение, дожидались, пока подтягивался Вася, отдавали мяч ему, а он сверху одной или двумя руками всаживал его в корзину. Никто у нас так тогда делать не умел, это было в диковинку. Другим центровым просто не хватало роста, прыгучести, атлетизма, чтобы заложить мяч сверху. Это сейчас даже «маленькие» умеют выполнять такой эффектный и такой любимый всеми баскетболистами и зрителями прием, а в те годы его демонстрировал только Вася. Повторил его уже через несколько лет эстонец Март Лага, чей рост был 198 см. Но главное — Лага был быстрым, резким, прыгучим и хорошо координированным… Как ни печально, но Ахтаеву так и не довелось сыграть за сборную СССР, хотя в середине 50‑х он был, безусловно, сильнейшим центровым страны. Наверное, и поэтому так и не стал он заслуженным мастером спорта. Но надо сказать, что при подготовке к чемпионату Европы 1953 года возглавлявший тогда сборную замечательный тренер Константин Иванович Травин (КИТ, как называли его по первым буквам имени, отчества и фамилии) пробовал привлечь Васю в команду, хотя по не зависящим от него причинам Ахтаев все равно не смог бы поехать на чемпионат. Однако перед Олимпиадой в Мельбурне уже я в качестве тренера юношеской сборной страны и члена всесоюзного тренерского совета убеждал наставника первой сборной Степана Суреновича Спандарьяна непременно взять Ахтаева на Олимпийские игры. Я был уверен (и до сих пор убежден в этом), что в паре с Круминьшем они могли бы составить такой тандем, с которым можно было бы побеждать американцев, давно уже вводивших в состав трех, а то и четырех гигантов. И дело даже не в росте Ахтаева. Тренировки под руководством такого думающего, ищущего специалиста, как Травин, безусловно, обогатили игру Васи, расширился диапазон его действий. Травин даже заставил Васю быстрее передвигаться, научил отменно играть в позиционный баскетбол. В общем, он бы наверняка пригодился нашей сборной в Мельбурне… Ахтаев играл до 1959 года, женился, уехал в Грозный, И оставался опорой своего «Буревестника» до последнего матча. По–прежнему на игры с его участием собирались полные трибуны, на которых всегда находилось местечко для его мамы. Да, мама Васи, маленькая полная женщина, к которой он относился с удивительной нежностью и почтительностью, постоянно сопровождала сына в поездках на игры. Сидела на специальном стульчике и внимательно наблюдала за игрой. По городу Вася возил ее на «Москвиче». Правда, свое сиденье он отодвинул к заднему стеклу, иначе просто не мог бы вытянуть ноги. А поскольку Вася никому ни в чем отказать не мог, то помимо мамы в машину набивалось еще человек шесть–семь. И когда он купил «Победу», ничего не изменилось. Вася был очень коммуникабельным, общительным парнем, любящим компании, веселье. На турнирах его номер в гостинице становился своеобразным клубом. Для каждого у него находилось и доброе слово, и кусок хлеба, и лишняя десятка. Ни для кого ничего не жалел. Пользуясь своей фантастической популярностью, известностью, авторитетом, проходил в любые кабинеты, открывал любые двери, где решал вопросы быта, материального благополучия своих партнеров, никогда ничего не требуя для себя. Тогда в моде были ковры, так и, извините за невольный каламбур, ковры эти для ребят «выбивал».

Он был простодушен, Вася Ахтаев, добр, широк. Его нетрудно было обмануть. Некоторые пользовались его наивностью, открытостью. Но как только он чувствовал фальшь или ловил кого–то на лжи, — все, такой человек становился его личным врагом. Обмана он не прощал. В его ранней смерти (ему было пятьдесят) зачастую винят баскетбол. Ведь была такая медицинская теория, что очень высоким людям движение противопоказано, что им нужен чуть ли не постельный режим. А в баскетбольных кругах существовала тенденция искусственного ограничения роста игроков. Но и то и другое, на мой взгляд, неверно, а последнее еще и антигуманно. Гиганты не виноваты, что родились такими. На их счастье, появилась такая замечательная игра — баскетбол. И именно здесь великаны нашли себя. В баскетболе им не нужно было избегать окружающих, не нужно было стыдиться огромного роста. Наоборот, как раз рост и делал их заметными, привлекательными, интересными для остальных людей. И Вася Ахтаев–не исключение. Скорее, он даже наиболее яркий пример того, как баскетбол сотворил личность.

Янис Круминьш

Ян Янович Круминьш, или, как его звали в Латвии, «гарайс Ян», что означает «большой Ян», мне по–особому дорог. Так уж сложилась моя тренерская жизнь, что в основном приходилось работать с уже сформировавшимися спортсменами. От меня требовалось лишь шлифовать их мастерство доводить до самой высокой кондиции.