Центровые

Папа и мама у Володи, как ни странно, невысокие, а он в 13 лет вымахал на 190 см, в 16—на 212, в 19— на 218. И при этом был координированным — редкое качество. Он ведь в юности увлекался футболом, неплохо стоял в воротах, пока его не заметил Владимир Иванович Ельдин и не определил в спортивную школу. Было это в Сочи, где Володя пробыл до восьмого класса. А потом Михаил Фурман увез его в Киев и стал делать из него баскетболиста.

Кстати, в футбол Володя любит играть и до сих пор, причем выделяется среди партнеров лучшим пониманием игры, дриблингом (несмотря на рост и вес), хорошо видит поле, обладает неплохим пасом, об ударе и говорить не приходится. Причем в футболе он словно сбрасывает невидимый груз проблем и забот и резвится как мальчишка. А в баскетболе, кажется мне подчас, он несет какую–то тяжелую ношу, выполняет трудный долг.

Да, как и большинство гигантов, Ткаченко стесняется своей величины. У него это отношение к собственной персоне просто гипертрофированное. Уже давно баскетболисты–исполины избавились от излишней робости в окружении обычных людей, а Володя все еще неуютно чувствует себя, хотя появились ребята и повыше его. Наверное, многие замечают, как Ткаченко старается уйти в тень, стать незаметным. Он постоянно сутулится, втягивает голову в плечи, сгибает колени, идет как бы в полуприседе. И все только для того, чтобы казаться поменьше. Правда, в последнее время, оказавшись рядом с такими же, как он великанами, Володя несколько расслабился, ведет себя поуверенней, не смущается. Однако прежние привычки живучи и избавиться ему от них в этом возрасте не только трудно, но, видимо, уже и не удастся. Рядом с Арвидасом Сабонисом, Витей Панкрашкиным Володя распрямляется, ведет себя естественней. А вот в игре по–прежнему сгибается. И это ему здорово мешает.

Ведь критикуя Ткаченко за то, что он при всех своих явных козырях умудряется проиграть щит даже более низкорослым соперникам, нельзя забывать о его человеческих чертах. Казалось, в борьбе под щитами центровой должен сделать все, чтоб стать как будто еще выше, чем он есть на самом деле. А Володя, наоборот, съеживается — опять же, чтобы не выделяться. Он проигрывает отнюдь не из–за неверно выбранной позиции. И ноги у него работают правильно. Но ставит он их очень узко, ступня к ступне, тоже боясь занять больше места, чем другие. И руки он почти никогда не поднимает. А когда соперник бросается к кольцу, Володя просто–напросто не успевает поднять руки, опаздывает. Вот такой чисто психологический нюанс.

Часто Володя теряет мяч при борьбе за отскоки. Он играет несколько старомодно: обязательно, поймав мяч, стремится ударить им об пол, а потом уж бросить. И вот в это мгновение зачастую мяч у него и выбивают более проворные соперники.

Здесь, правда, нужно сказать и о травме, нелепой травме, которую Володя получил буквально за полгода до Московской олимпиады. Он так порезал руку, что врачи долго мучались, прежде чем сумели сохранить ее. Но три пальца полностью потеряли чувствительность. В срочном порядке мы стали тренировать ведение и бросок, особенно бросок левой рукой. И у него стало получаться. Почти так же, как правой. Однако в игре Володя частенько забывал об этом и по привычке действовал правой. Следовали неточные броски, потери. Одна из них оказалась решающей, кардинально изменившей отношение к Володе баскетбольной общественности — от восхищения к огульной критике. Хотя, действительно, ошибка была вопиющей: он умудрился не забить прямо из–под щита в важнейшем матче с итальянцами, из–за чего мы проиграли и выбыли из борьбы за золотые медали на Олимпиаде‑80. За рубежом о его травме какое–то время мало кто знал, а вот в нашем чемпионате соперники беззастенчиво этим пользовались и пользуются), резко атакуют Володю, буквально бьют по больной руке. Правда, подчас даже такая травма не мешала Ткаченко действовать очень эффективно. Во всяком случае, на чемпионате Европы‑79 в Италии он был признан лучшим центровым. Как, кстати, и на следующем, в Чехословакии.

Очень нам не хватало его на чемпионате Европы‑83 во Франции, хотя на тандем Ткаченко — Сабонис я возлагал большие надежды и уже отрабатывал вариант игры с двумя центрами. Лишь на следующий год на предолимпийском турнире в Париже дуэт самых лучших центровых мирового любительского баскетбола проявил себя во всем блеске. Интересно, что когда Сабониса спрашивают, с кем ему нравится играть больше всего, он тут же называет Ткаченко. И даже не объясняет, почему, а только добавляет: «Когда мы с Петровичем вместе, — у-ух…» Пожалуй, больше ничего говорить и не надо.