Центумвир

Прикрыла глаза, уговаривая успокоиться бешено бьющееся сердце, подавляя совершенно неуместное желание заплакать, зло разбивая очень страшную мысль, которая больше пятнадцати лет возникает в моменты, когда внутри становится совсем хуево, когда снова все это поганое травит страхом и отчаянием, разъедающим кислотой. За лишение чужого детства. За тяготы и очень тяжелый груз ответственности, что не всякому взрослому под силу, легший на плечи подростка. «Без меня ему было бы легче». Мурашки по рукам, легкая парализованность в мыслях и рывком смяла, утрамбовала все, глядя в ее тонкий профиль.

Долгие секунды паузы. Я, вздохнув, поднялась и, подхватив куртку с сумкой, направилась к двери.

– Ты ему точно не сказала? – тихое в спину.

– Это слишком важные слова и они должны звучать внутри вашей семьи. – Коснулась дверной ручки, повернув голову в профиль и глядя в стену, – не только плохое со стороны слушать нельзя, некоторые хорошие вести тоже не со стороны должны прилетать. Мы с тобой очень разные, у нас хуевые отношения и подругами мы никогда не будем, но мне есть, за что уважать тебя. И мчаться через весь город, чтобы просить не уходить от моего брата.

– Ален... – ее голос прервал мой шаг за порог. Потому что я услышала в нем иное, то от чего с души камень свалился.

– Езжай к Светловой, адрес сейчас смской перекину. Сегодня она дома, ждет нас с тобой на чай. Я сказала Илье, что, скорее всего, ты остановилась у одной из подруг и я сообщу ему у какой, как выясню. Сейчас выйду, позвоню ему и навру, что Светлова все-таки мне сдала, что ты у нее. Этого разговора не было, ты по-прежнему ни о чем не знаешь.

– Что он не такой уж и козел? – усмешка в голосе.

– Именно. Ваша семья – ваши проблемы.

Она тихо рассмеялась, я усмехнулась и закрыла за собой дверь.

***

Ближе к вечеру, когда я уже вскрывала бутылку сухого, готовясь запить стресс и размышляла, то ли с кем-нибудь из загона на аперитив минут десять пофлиртить, то ли сразу протупить вечер в интернете, мне позвонили с неизвестного номера. Приняла звонок и прижала трубку к уху плечом, свинчивая крышку с бутылки.

– Голодна? – голос Истомина.

Ощутила легкое покалывание в районе солнечного сплетения. Пальцы замерли на бутылке. И отставили ее.

– Тебе снова нужно составить компанию? – спросила я, тщательно подавляя удовольствие в голосе.

– От хорошей компании не отказался бы. Посоветуй кого-нибудь.

– Вадим? – изобразив задумчивость, предложила я. Наблюдая полный крах в отражении зеркальной вставки шкафчика кухонного гарнитура – свои горящие огнем глаза и плутоватую, но крайне довольную улыбку.

– Я его слишком хорошо знаю, мне с ним неинтересно. Еще варианты?

– Тогда нужно подумать. – Фыркнула я.

– В дороге подумаешь. Где находишься? – с едва ощутимым оттенком требования в ровном глубоком голосе.

И вот оно – истома под кожей, от которой так мучительно и приятно одновременно. Истома от Истомина. Пиздец, Алена, что еще сказать.

Назвала адрес, он сказал, что через сорок минут будет и отключился.

Я была готова в рекордно сжатые для себя сроки и оставшееся время торчала у зеркала, доводя свой образ до идеала. Когда меня оповестили, что ждут внизу, довольно ухмыльнулась и с готовностью поплыла производить впечатление.

На улице давно стемнело, я остановилась на крыльце, рассматривая припаркованные машины перед подъездом. Тут же звонок. Подняла трубку.

– Повернись направо. – Негромкий голос Истомина и я повернулась, узрев метрах в сорока у края дома припаркованный заведенный автомобиль, у открытой пассажирской двери которой стоял Истомин, локтем оперевшийся об арку, а в пальцах отбивающих неизвестный ритм на металле, тлела сигарета, – затем направляйтесь на запад, – делая голос механическим произнес он, и когда я, фыркнув пошла навстречу, той же интонацией произнес, – теперь улыбнись, – прикусила губы, едва не растянувшиеся в улыбке, – а сейчас присядь.

В мыслях выстрелил вариант парирования и я, не удержавшись, прыснула.

– Какова формулировка? – в его голосе искренняя заинтересованность, к губам сигарета. – Ну же, Алена Васильевна.

– Что-то не вижу тут бутылки, – выстрелила я и завершила звонок, со странным удовольствием наблюдая, как Истомин поперхнулся сигаретным дымом, одновременно закашлявшись и засмеявшись.

По улице гулял небольшой вечерний ветер, играя прядями выпрямленных волос при каждом шаге, что явно добавляло эффектности, пока я шла к автомобилю, а Истомин щелчком пальцев отбросил сигарету и, засунув ладони в карманы пальто, чуть приподнял подбородок, слегка склонив голову наблюдая мое приближение, уголок губ приподнят.

И пока сокращалось расстояние, я терялась. Просто подойти? Подать руку? Когда оставалось менее двух метров, он открыл заднюю дверь автомобиля и повел подбородком.

– Снова забыл про тактичность: привет, как долетела? – ровный голос, пока я усаживалась в прогретый салон.