Центурии. Книга пророчеств

Франциск I. Король Франции в 1515–1547 гг., покровитель наук и искусств, открытый новым веяниям, этот монарх стал живым воплощением культуры Возрождения во Франции. «Первый дворянин коолевства», исключительно яркий и колоритный, остроумный, способный к языкам, ревнитель национальной культуры, глубоко интересовавшийся вопросами бытия (сохранились воспоминания о появлении Франциска на одном из пиров в одеянии Гермеса Трисмегиста), исключительно демократичный в общении (каждый дворянин при возможности мог обратиться к нему, не запрашивая аудиенции), не склонный к самодурству, жестокости и тирании, иногда – хитрый, иногда – благородный до идеализма и утраты связи с реальностью, вспыльчивый, но отходчивый, скорый скорее на прощение, чем на гнев, давший приют Леонардо да Винчи и заступившийся за Рабле, – таким видели современники Франциска. Активный продолжатель политики покорения Италии, несмотря на серьезные неудачи (в 1525 г. он попал в плен к своему врагу императору Карлу V), король, тем не менее, был любим народом, дворянством, и особенно – художниками и учеными, которых он всячески поощрял и пестовал. К концу правления его популярность, впрочем, стала падать, – это было связано как с политическими, так и экономическими трудностями. Сложные отношения Франциска с протестантами (поначалу он очень интересовался евангелизмом и писаниями Лютера, приглашал в страну Меланхтона, однако после того, как выяснилось, что устремления протестантов идут вразрез с его собственной политикой укрепления королевской власти, он начал их преследовать), альянс с Турцией и ее алжирским вассалом также оценивались неоднозначно. Однако уже к моменту написания Нострадамусом «Пророчеств» стало ясно, что Генрих II сильно уступает своему отцу во всех отношениях. Франциск оставил сыну богатую казну и завещал сохранять личную независимость; Генрих предоставил фаворитам широкие права, а финансы при нем пришли в упадок. Началось «закручивание гаек» – достаточно вспомнить уже упоминавшийся бунт в Аквитании, спровоцированный введением разорительного соляного налога и подавленный с исключительной жестокостью (после подобного бунта в 1543 г. отец Генриха II Франциск I простил мятежных ларошельцев). Для современников сравнение Генриха с Франциском было явно не в пользу первого; личное обаяние отца и его последовательные усилия в деле развития наук и искусств в глазах Нострадамуса и других ренессансных эрудитов с лихвой компенсировали недостатки его правления, которые к тому же было можно в духе эпохи списать на дурных советников.

Носящий имя, которого никогда не было у галльского короля – Франциск был первым монархом в истории Франции, носящим это имя; то, что страной правит ее «тезка», для современников было как минимум символично. Сохранились интересные стихи анонимного автора дворянского происхождения, посвященные Франциску (1515 г.) и перекликающиеся с текстом Нострадамуса; называются они «Послание из рая Христианнейшему королю Франции Франциску I от императоров Пепина и Карла Великого, его замечательных предшественников, представленное означенному сеньору Преображенным Рыцарем, доставщиком оного [послания]». Поэт играет словами: Roy Françoys на языке XVI в. означало как «французский король», так и «король Франциск»:

Ибо уже давно было предсказано,
Что один французский король вознесется над другими,
Подчинит, согласно пророчеству,
Все народы Африки и Азии.
Не было же среди наших французских королей
Никогда ни одного, который носил бы имя Франциска
Как имя собственное, а не как звание.

(Recueil de poésies françoises des XV^e et XVI^e siècles, vol. 4, p. 189).

«Никогда не было столь боящегося молнии» (Jamais ne fut un fouldre si craintif) – craintif значит именно «боязливый», «робкий», а не «внушающий страх». Упоминание страха перед молнией — аллюзия на древнеримских императоров, напр., у Светония:

Перед громом и молнией испытывал он не в меру малодушный страх: везде и всюду он носил с собою для защиты от них тюленью шкуру, а при первом признаке сильной грозы скрывался в подземное убежище… (Август, 90);

…грома он боялся безмерно и, когда собирались тучи, всякий раз надевал на голову лавровый венок, так как считается, что этих листьев молния не поражает (Тиберий, 69);