Центурион

Он сорвался с места, дошел до двери и тут же вернулся к столу.

– Спокойно, Стриж, спокойно. Это ловушка. Это мог послать кто угодно. Прето. Агенты Оттона. Случайный шутник. Тебя надувают, парень. Не надо дергаться.

Дезет переждал, пока успокоится зачастивший пульс, не торопясь встал, с трудом сохраняя маску спокойствия и вышел во двор.

– Леди Полина!

– Что, мастер Дезет?

– Я отлучусь ненадолго, присмотрите за Ниной. Вы можете взять ее к себе в дом? Мне так будет спокойнее.

– Давайте девочку сюда.

Стриж поднял ребенка на руки, передал в сильные, широкие руки прачки, потом, чуть подумав, перебросил через заборчик и собаку.

– Ну, я пошел.

Он отпер калитку, вышел на пыльную, узкую, мощеную битой плиткой улицу. Редкие кроны пирамидальных деревьев не трепетали – над нищей окраиной Порт-Иллири застыло томительное безветрие. Смог каров, казалось, повис в воздухе навек. “Мне надо срочно войти в сайбер-сеть. И ни в коем случае не через свой уником,” – подумал Стриж. “Я мог бы пожаловать в публичный университет, но что-то мне говорит – светиться не стоит. Пожалуй, ныне я склонен доверять таинственным голосам. Итак, университет отпадает. Офисы уником-сетей тоже. Что, если…”

Он круто развернулся и широко зашагал на юго-запад, в сторону складов и портовых контор. Вскоре избитая мостовая кончилась, сменившись плотно укатанной грунтовой дорогой. Район трущоб разительно отличался от фешенебельно-имперской роскоши центра Порт-Иллири – никаких арок, портиков, фонтанов и статуй. Хибары из дешевой псевдо-фанеры громоздились в два этажа, кое-какие из них заметно завалились и сейчас стояли, поддерживаемые толстыми подпорками, на которые явно пустили обрубки украденных в порту балок. В трущобах шла своя, осторожная и диковатая жизнь. Солнце едва перевалило к полудню, но группки молодых мужчин, слонявшихся без дела, попадались там и сям. Некоторые покуривали в тени, прислонясь к ветхим стенам, двое сосредоточенно возились у полуразобранного, в ободранной краске кара со сбитыми идентификаторами. Эти двое нехотя оторвались от работы и проводили Стрижа настороженными взглядами.

Поперек узких улиц, от дома к дому протянулись веревки, провисшие под гроздьями мокрого белья. Витали ароматы пеленок, сомнительной выпивки и пережаренного лука. В подвальчиках нечто копошилось, то ли в полуподземных этажах держали дешевый нарко-блудоторий, то ли там промышлял сомнительными пси-наводками нелегальный сенс. Из обшарпанных дверей то и дело выныривали потертые субъекты с остановившимися глазами и бледными лицами.

Стриж шел мимо, стараясь не смотреть по сторонам. Публика такого сорта обычно воспринимала прямой взгляд как вызов на драку. Ближе к морю хибары поредели, сменились пустырями, длинными сараями из рифленого металла, аккуратными, безликими домиками портовых рабочих. Приближались доки. Дезет остановился, припоминая дорогу. Справа маячил покосившийся, заляпанный грязью и высохшими брызгами дождя указатель:

СЕСТРИНСТВО СВЯТОГО РАЗУМА.

Храм N 11

Он двинулся напрямую, перепрыгивая через вырытые кем-то, да так и забытые канавы. Храм оказался маленьким, выстроенным из пенобетона зданием с плоской крышей. Молитвенный дом, общежитие монашек и небольшую площадку для каров окружала изгородь из металлической сетки с низкими, запертыми на задвижку воротами. Стриж вздохнул и придавил кнопку звонка. Ему открыла молодая монашенка – некрасивая, изможденная рыженькая девушка в лиловом колпаке.

– Могу я видеть мать Наан?

– Она принимает кающихся.

Дезет подавил улыбку – воскресший пережиток древних культов Матери, обычай ставить исповедницами пожилых целомудренных женщин, представлялся бывшему сардару чрезвычайно забавным.

– Может быть, она примет меня?

– Вы хотите исповедоваться?

“Нет,” – подумал Стриж и утвердительно кивнул.

– Да, разумеется!

Монашка провела Дезета в легкий сумрак маленького храма и степенно указала в сторону зашторенной кабинки.

– Туда.

Стриж отдернул шторку. Свет падал откуда-то слева и сверху, широкое решетчатое окошечко благоразумно отделяло кающихся грешников от исповедницы.

– Добрый день!

– А, это вы…

Стриж поневоле поежился – желтые, словно у совы глаза монашенки не мигая, смотрели сквозь решетку.

– Простите, мать Наан, мой невольный грех – я обманул вашу служку. Мне не нужна исповедь, но у меня есть просьба… Вы принимаете смиренные просьбы закоренелых грешников?

– Чего вам надо, святотатец?

– Можно мне воспользоваться вашим выходом в сайбер-сеть? Клянусь душой – ничего противозаконного. Просто частное дело. Я хотел бы разрешить его наилучшим образом. Быть может, святая атмосфера этого дома…

Монашка прервала его резким жестом сухой руки.

– Хватит! Не глумитесь над тем, чего не понимаете. Роза! Роза!

На крик поспешно явилась уже знакомая Стрижу рыжеволосая послушница.

– Проводи мастера Дезета. Нет, не на выход – в читальню, пусть воспользуется моим терминалом. Потом покажешь ему выход. И позаботься, чтобы он не остался здесь дольше положенного.

Роза в лиловом колпаке, смиренно опустив раскосые козьи глаза, засеменила куда-то вглубь храма.

– Сюда.