«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в.

Но вернемся обратно к литовской странице биографии Тимофея Тетерина. С окончанием в 1582 г. Баториевой войны и со смертью Ивана Грозного в жизни «дворянина его королевской милости» наступил этап относительного спокойствия. В новые походы под королевскими знаменами ходить теперь было не нужно, однако хлопот в повседневной жизни хватало – тут и хозяйство, и воспитание двух сыновей, и присмотр за слугами, которые так и норовили сбежать, да не с пустыми руками (свидетельством чему могут служить неоднократные заявления Тетерина в Упитский земский суд на беглецов), и тяжбы с воинственной и злопамятной местной шляхтой. Тимофей сам был не промах, и спуску своим недругам не давал, а за его спиной и «служебники» чувствовали себя вольготно. Несколько характерных примеров из жалоб, занесенных в судебную книгу Упитского земского суда. Так, в апреле 1585 г. боярин вдовы князя Курбского Сигизмунд Утнемер подал жалобу на Тетерина, обвинив его в захвате земель, принадлежавших крестьянам княгини. В мае того же года некий Станислав Кулешевский, служебник мозырского хоружего Яна Ловейки, принес жалобу на Тимофеева человека Миколая Яновича, обвинив того в нанесении побоев и грабеже. Спустя три месяца сам Тетерин подал в суд жалобу на двух своих «выростков», Валентина Кгруницкого и Гришко Москвитина, обвинив их в том, что они «прочь утекли и немало речей занесли и зашкодили коней двое… перстень золотой с каменьем жабинцом». В июле 1586 г. Тетерин жаловался на захват его «застенка» в Вешеканском войтовстве врядниками трокского воеводы Яна Глебовича, а в сентябре того же года сам Тетерин «отличился», совершив наезд на одно из имений пана Яна Зарецкого. В марте же 1587 г. некий Авгуштын Шымкович жаловался, что по приказу Тетерина его служебник Ян Мартинович «перед вороты дому его (Шимковича. – В. П.) в поли Раюнах невинъне пограбил волы два оремые… коровы две, овец пятеро, гусей 12, коз две, подсвинков осмеро»⁶³⁴.

Одним словом, жизнь наступила хотя и как будто мирная, однако же, очень и очень беспокойная – скучать Тимофею, давно разменявшему к тому времени уже пятый десяток, было некогда, и, перефразируя немного слова поэта, «покой ему только снился». А тут еще очередное бескоролевье, наступившее после смерти благодетеля Тетерина Стефана Батория, и, видимо, опасаясь за свое положение и «маетности», Тимофей решил на всякий случай прозондировать почву на предмет возможного возвращения обратно в Россию, вступив в переписку с Москвой. В 1587 г., писал Б.Н. Флоря, Тетерин и М. Сарыхозин (да-да, тот самый, вместе с которым экс-стрелецкий голова ходил «искрадом» брать Изборск и который считался при Иване Грозном одним из опаснейших «государьских изменников»), рассчитывая на избрание королем Речи Посполитой сына Ивана Грозного Федора, «советовали русским послам, чтобы «рать государева в Смоленску была наготове, а сам бы государь хотя в Можаеск вышел со своим двором». По их словам, эта военная демонстрация была нужна для того, чтобы литовским магнатам «страшно было». В противном случае трудно ждать успеха, поскольку «паны королевские городы и села по себе розымали» и боятся их потерять в случае избрания царя (то есть Федора Иоанновича. – В. П.)…»⁶³⁵.

Однако эта предосторожность оказалась напрасной – бескоролевье закончилось, а новый король, Сигизмунд III Ваза, как уже отмечалось выше, не оставил своим благосклонным вниманием нашего героя, так что вопрос о переезде отпал сам собой. Между тем за всеми этими хлопотами незаметно подкралась старость, болезни, и в первых числах июня 1593 г. (до 19 июня, когда была составлена «за желаньем и прозьбою» назначенного завещанием почувствовавшего приближение смерти экс-стрелецкого головы, монаха-расстриги и дворянина его королевской милости опекуном его детей пана Я. Девочки опись имущества в имении «небощика славное памети его милости пана Тимофея Тетерина» Малуне⁶³⁶) наш герой завершил свой бурный жизненный путь.

Очерк V «Жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же…»: Григорий Иванов сын Кафтырев