«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в.

«И отпуска нет на войне!» – эти слова из стихотворения Р. Киплинга «Пыль» неплохо подошли бы в качестве эпиграфа к последним страницам биографии Степана Сидорова. Начиная с 1537 г. и до самой своей смерти от ран, полученных в бою, чуть ли не каждый год мы видим его в боях и походах. И не только в них – как и большинство служилых людей того времени, Степан Сидоров был мастером на все руки – и швец, и жнец, и на дуде игрец. В его послужном списке в эти последние почти 20 лет жизни служба полевая и полицейская, участие в сражениях, больших и малых, выполнение дипломатических поручений и даже организация торгов и взимание торговых пошлин. Но обо всем понемногу и по очереди. В ставшем уже обыденностью очередном летнем «стоянии» на Оке в 1538 г. Степан был одним из «голов для посылок» при первом воеводе передового полка князе В.А. Микулинском – должность для поседевшего на службе ветерана, прямо скажем, не ахти какая (конечно, «голова для посылок» должность ответственная, первого встречного на нее не назначат, но для ветерана – маловато будет). Но другого выбора не было (можно, конечно, было бы попытать счастья в Литве, как это сделали прежний сюзерен Сидорова, великий князь Иван Иванович, или князь Семен Бельский, но Степан не стал «перелетом»), и оставалось только служить дальше, рассчитывая на государеву милость.

Несомненно, Степан участвовал в памятных для русских и татар событиях холодного лета 1541 г. Крымский «царь» Сахиб-Гирей, давно угрожавший Москве нашествием, решился наконец исполнить свои обещания и во главе немалой рати явился, ведомый князем С. Бельским (который, кстати, по матери был родственником Ивана Ивановича Рязанского и потому претендовал на рязанский стол), на Оку под городком Ростиславлем. Правда, с ходу переправиться через реку ему не удалось – несогласие в татарском стане и отчаянное сопротивление ратников передового полка под водительством воевод князей И.И. Турунтая Пронского и В.Ф. Охлябинина не позволили ему этого сделать. Потеряв несколько часов, хан проиграл все. С холма на правом берегу Оки, где Сахиб-Гирей поставил свою ставку, он и его окружение «узре», что «идут болшие полки да и правая рука и левая; и начат царь зрети и дивитися, что идут люди многие, учредив полки красно: видят, а люди цветны и доспешны…»¹²⁸. И далее летописец продолжал – «призва царь князя Семена Белского и князей своих: «сказали ми есте, что великого князя люди х Казани пошли, а мне и встречи не будет, а яз столко многых людей и нарядных, – писал русский летописец, – ни кутазников, ни аргумачников не лучися видати в одном месте; а старые мое татарове, которые на многых делех бывали, то же сказывают, что столко многих людей нарядных в одном месте нигде не видали»¹²⁹. Впечатление, произведенное на Сахиб-Гирея упорством русских при обороне бродов через Оку и видом великокняжеских полков, в том числе и государева двора, было достаточным для того, чтобы «царь» отказался от дальнейших попыток форсировать реку и поспешил повернуть бесславно назад.

Был ли в 1541 г. Степан Сидоров сотенным головой в одном из полков государевой рати, бившейся с татарами на Оке, – неизвестно, но вот спустя два года, в 1543 г., он снова на беспокойной южной границе, в головах «у Николы Заразскаго», под началом тамошнего воеводы Я.А. Салтыкова (в списке зарайских голов, Степан, кстати, стоит на последнем месте)¹³⁰. И надо полагать, что служил наш герой исправно, потому как по возвращении из зимнего 7056 (1547/48) года на Казань (а поскольку сам государь ходил на непокорных казанцев, то и двор был вместе с ним, и, следовательно, Степан Сидоров со своими сыновьями – непременно) рязанец был отправлен вторым воеводой в Зарайск¹³¹. Воеводство, пусть и вторым воеводой, в столь важной крепости, как Зарайск, – это уже серьезный успех. Правда, чтобы проделать путь от головы до городового воеводы, Степану потребовалось 10 лет – что ни говори, рязанское происхождение давало о себе знать.

В 7058 (1549/50) г. Иван IV, «не мога терпети от клятвопреступников казанцов за многия их творимые клятви и неправды»¹³², в ноябре снарядился во Второй казанский поход. И снова среди участников похода мы видим Степана Сидорова. «Идучи х Козани, – записано было в разрядных записях, – царь и великий князь послал воевод своих для своево дела и земского… козанских мест воевати и кормов добывати». И среди этих воевод был и наш герой¹³³. Очевидно, что ветеран в предыдущие годы сумел выдвинуться, «наехать» себе «чести», и теперь получает ответственное задание и возможность действовать более или менее самостоятельно, что свидетельствует об определенном доверии к нему со стороны молодого царя. По возвращении же из похода Степан снова отправляется на беспокойную «крымскую украину», и снова вторым воеводой в уже хорошо знакомый ему Зарайск¹³⁴.