Цену жизни спроси у смерти

Новая группа прикрытия не внушала ему особого доверия, как, впрочем, и все люди, с которыми Джуге доводилось общаться. Он жалел, что окно его номера не выходит на автомобильную стоянку, чтобы можно было хоть как-то проконтролировать Резо и его чересчур горячих племянников. Но сделанного не воротишь, а то, что еще не произошло, не изменишь. Поэтому оставалось действовать по заранее намеченному плану и не думать о плохом. Сомнения притягивают беды, как магнитом. Перекрестясь, Джуга оставил их за порогом покинутого номера.

Воспользовавшись лестницей, он бесшумно поднялся на двенадцатый этаж, убедился, что коридор абсолютно пуст, и проник в номер 1213, ключ от которого помощники передали ему заранее. В сумке, аккуратно стоящей в шкафу, нашлось все, что требовалось Джуге на настоящий момент.

Громов проживал прямо под ним, только пятью этажами ниже. Чтобы добраться до него, у Джуги было припасено специальное снаряжение, купленное по случаю у альпинистов. Он застегнул на себе широкий брезентовый пояс, дополненный специальной постромкой, проходившей между ногами. Присел несколько раз, проверяя, не причинит ли ему сбруя каких-либо неудобств. Прищемленная мошонка на двадцатипятиметровой высоте – не самое удачное начало операции. Прожить на свете можно и без яичек, только кому нужна такая жизнь?

К поясу, чуть выше пряжки, крепилось массивное стальное кольцо, сквозь которое пропускался прочный нейлоновый трос. Один его конец был снабжен «карабином», оснащенным зажимным стопором. Второй конец Джуга примотал к перилам балкона. Когда он вернулся в комнату, трос послушно тянулся за ним, помаленьку отматываясь от аккуратно уложенной бухточки.

В своей сбруе Джуга казался себе то ли водолазом-глубоководником, то ли космонавтом, которому предстоит выход в открытый космос. Он даже передвигаться стал чуточку более грузно, чем обычно, хотя пояс с пряжкой и кольцом весил не так уж много. Это открытие заставило его улыбнуться в усы.

Мужчина – всегда наполовину мальчик, говаривал покойный дед, и он был прав, да. Каждое новое дело являлось для Джуги своего рода игрой. Если бы ему предложили заняться чем-нибудь другим за те же самые деньги, он скорее всего отказался бы. Жизнь без остроты ощущений, – это как пища без приправы. Сколько ни пережевывай, а настоящего вкуса все равно не почувствуешь.

Расположившись за столом, Джуга с удовольствием собрал из пластмассовых и металлических деталей свою новую игрушку – настоящий боевой арбалет, который он впервые решил испытать в деле.

При стрельбе по мишеням арбалет зарекомендовал себя самым лучшим образом. С двадцати метров наконечник стрелы, сработанный из специальной многослойной стали, насквозь пробивал десятисантиметровую доску. Причем не абы как, а точно в центре нарисованного круга. При желании короткую стрелу можно было вывинтить из засевшего в мишени наконечника, но Джуга полагал, что это лишнее.

Он никогда не пользовался одним и тем же видом оружия более трех раз подряд, чтобы не вырабатывать устоявшийся почерк, по которому обычно и вычисляют людей его профессии. Так что десятка купленных вместе с арбалетом стрел ему должно было хватить с лихвой.

Они хранились в удобном кожаном колчане, который Джуга прицепил к поясу. А одну стрелу он вставил в арбалет и взвел его с помощью рычажка, регулировавшего силу натяжения. Спусковой крючок арбалета ходил значительно туже, чем у снайперской винтовки, но ведь стрелять Джуге предстояло с близкого расстояния, так что отклонение в несколько миллиметров особой роли не играло.

Перебросив ремень арбалета через плечо, он сделал несколько упражнений, проверяя, не помешает ли ему оружие при спуске, и удобно ли будет брать его на изготовку. Репетиция прошла без сучка и задоринки. Конечно, было бы неплохо устроить ее в условиях, максимально приближенных к боевым, но заказчик платил за срочность втройне, поэтому привередничать не стоило.

Еще раз перекрестив плечи, лоб и грудь, Джуга вышел на балкон и постоял, приглядываясь к происходящему вокруг. Слуху он не доверял, поскольку после контузии в Чечне стал туговат на ухо. Об этом никто не знал, кроме самого Джуги. Кому нужен полуглухой киллер, когда вокруг полно молодых, здоровых? Поэтому он сводил общение с заказчиками к минимуму, а когда чего-нибудь не понимал, изображал из себя тугодума, вынуждая тем самым собеседников повторять сказанное по несколько раз.

Со временем его стали считать замкнутым, недалеким человеком, и в глубине души Джуга очень переживал по этому поводу. Ведь до контузии он всегда был душой компании, заядлым певуном, шутником и балагуром. Теперь возраст позволял Джуге быть уважаемым тамадой любого застолья, да только попорченные барабанные перепонки препятствовали этому. Тамада, который не слышит ничего, кроме собственных тостов, то же самое, что кастрированный жених. Одна видимость, а радости никакой.