Цепь

Санта рывком освободилась из объятий и медленно повернулась к нему лицом. Оно было покрыто испариной и пунцовыми пятнами, на лбу вздулись вены, глаза наполнились кровью и пылали ненавистью, щека нервно подергивалась, то и дело вскидывая угол рта и показывая белые ровные зубы. Краем глаза Юл заметил, как мимо них прошмыгнул Чед.

- Санта, господи, что с тобой?! Успокойся, - прохрипел Юл, ощущая сильную боль при дыхании. У него были сломаны ребра и, вероятно, обе кисти.

- Санта, родная, что с тобой? - переспросил он, как можно спокойнее, окончательно понимая бессмысленность попытки достучаться до нее.

Она глубоко вздохнула, медленно подняла руку, с трудом отвела ее назад и тяжело, открытой ладонью, ткнула ему в лицо. Огненные крути вспыхнули перед его глазами, верхняя губа лопнула и моментально набухла, рот наполнился соленой кровью, и тонкая струйка теплой дорожкой заскользила по подбородку.

Когда в глазах прояснилось, он увидел, как ее руки, бывшие совсем недавно такими нежными, тонкими и хрупкими, а теперь обладающие невероятной силой, тянутся к лацканам его пиджака. Через мгновение он ощутил себя поднятым над полом и услышал, как трещит одежда, вдавливающаяся в его шею. Цепенеющим взглядом Юл уставился на родимое пятно, обезображенное рваной раной, на дне которой виднелась белая кнопка отключения.

Из последних сил скрюченными, непослушными пальцами обеих рук он потянулся к этой заветной белой точке, зная, что именно от нее сейчас зависит его жизнь. Он сумел нащупать и надавить на кнопку прежде, чем розовая пелена полностью наползла на его глаза.

Санта вскрикнула и резким толчком отшвырнула мужа от себя. Юл отлетел далеко в сторону, сильно ударившись при падении головой. Острая боль в затылке вернула ему сознание. Санта стояла, обхватив голову руками, и плавно раскачивалась из стороны в сторону.

Юл попытайся отползти к дверям, но успел сделать лишь несколько нелепых движений ногами. Санта, заметив его барахтанье, нагнулась к лежащей рядом роботу-служанке, легко подняла пятидесятикилограммовый, напичканный электродами корпус машины и метнула его в Юла. Ужасный снаряд обрушился на левую голень. Юл почувствовал, будто электрическая дуга прошила все его тело, но сознания не потерял. Наоборот, ярость и дикая злоба захлестнули его, вырвавшись наружу звериным рыком погибающего животного.

Здоровой ногой он спихнул с себя останки машины, все еще издающей сигнал бедствия, и, оставляя на полу широкий кровавый след от быстро пропитавшейся кровью штанины, пополз к выходу, не спуская горящих злобой глаз с неподвижно стоящей невдалеке от него Санты. Он тысячу раз проклял себя и тех людей, что уговорили его на этот ужасный и, как оказалось, опасный эксперимент. Он ненавидел стоящую перед ним женщину, дороже которой полчаса назад никого на свете не было и которую он сейчас хотел видеть только мертвой, пусть даже такой обезображенной, какой он запомнил ее после крушения в Трильских горах.

Он видел, как Санта пытается сдвинуться с места, но это ей не удавалось. Ноги, по-видимому, не слушались ее. Может быть, произошло отключение, но не полное, подумал он, и в ту же секунду Санта плашмя упала на пол и, подтягиваясь на руках, поползла к нему.

Она настигла сто и железным кольцом сомкнула пальцы на его шее. Юл конвульсивно забился, стремясь разорвать смертельное кольцо, но волна блаженства и безразличия ко всему охватила его...

Он смутно помнил, как очнулся. Единственное, что отложилось в памяти, склоненное над ним встревоженное лицо Клода Бьюара и рядом - медицинские роботы персонального обслуживания.

От Бьюара он узнал, что Чед позвонил вовремя, и Санту отключили сигналом с дистанционного пульта. Со слов Клода, когда они приехали и зашли в детскую, то нашли там насмерть перепуганного плачущего Чеда, пытавшегося стащить Санту с отца.

В комнате был такой хаос, будто там минуту назад разорвалась пластиковая бомба.

Юла срочно доставили в больницу. Санту отвезли в ближайший филиал компании, где сразу же занялись ее восстановлением, а Чеда - в детский санаторий, объяснив происшедшее психическим нездоровьем матери, возникшим после катастрофы в Трильских горах...

С той поры Чед резко изменился. Он внезапно повзрослел, и на его лице постоянно отражались внутреннее напряжение и забота, навсегда залегшие глубокой складкой сведенных бровей, столь неуместной на детском челе. Юл более никогда не заставал его смеющимся.

После того злополучного дня отец и сын сблизились и очень много времени проводили вдвоем, но открытости, полного доверия в их отношениях уже не было. Изменения в характере и поведении сына Юл объяснял недавним потрясением, и был убежден, что со временем Чед снова станет веселым и доверчивым мальчиком.

С Сантой все было гораздо сложнее. Юл получил приглашение на фирменном бланке "Нью Велд Электроник Систем".

Держа в руках маленький сверкающий выпуклыми перламутровыми буквами кусочек плотной бумаги. Юл чувствовал себя человеком, получившим уведомление о дне Страшного суда.