Цепь Севера

Уже к вечеру, когда мы спустились на берег, Правин разогнал всех по койкам. А мне строго-настрого запретил высовываться из лагеря. Даже по нужде приходилось ходить в сопровождении Меченого, которого подполковник сделал моим личным телохранителем.

В один из таких выходов ко мне и подошел Вереск. Вид у него был подавленный, хотя и не удивительно. Правин сказал, что он с Акимом много лет бок о бок служил, и то, кем оказался его друг, стало, для бойца отряда, большим ударом.

— Нападать будешь или как? — спросил я, застегивая ширинку.

— Не буду, — пробубнил Вереск. — Хотел спросить, ты уверен, что, таких как Аким, в лагере больше нет?

— Уверен, — без тени сомнения ответил Вереску. — Артефакт сработал как надо.

— Тогда объясни, как он таким стал? — по глазам бойца было видно, что он до сих пор не верит в то, что случилось.

— Сделка, — пожал я плечами. — Это самый очевидный из вариантов. Когда-то у Акима был тяжелый период в жизни и в тот момент, рядом с ним оказалась скверна. После такого, дороги назад быть не может, обязательно наступит момент, когда понадобится ответить за то, что сделал.

— Дочь, -вдруг сказал Вереск.

— Что?

— У Акима болела дочь, — принялся пояснять он. — Потом выздоровела, всё хорошо было, а год назад пропала. Так и никто и не смог найти. Подожди… — глаза Вереска сильно расширились. — Это он её что ли?

— Всё может быть, — неуверенно ответил я.

— Всё, закругляйтесь, — пробасил Меченый. — Потопали обратно, а-то наш благородный еще что-нибудь найдет, от чего вся империя на уши встанет.

Мы с Вереском переглянулись, я слегка улыбнулся, вроде как извиняясь за Меченого и пошел в лагерь. Боец последовал в след за мной, под пристальным взглядом моего бодигарда. Больше Вереск у меня ничего не спрашивал, да если бы и спрашивал, я бы ничего не ответил. Ни ему, никому бы то ни было еще, все эти расспросы меня порядком достали.

Аврельск, резиденция рода Салтыковых.

Федор бежал по ступеням готовя на ходу конструкты щитов и атакующие плетения. Грохот взрывов и яркий свет вспышек, говорили о том, что на усадьбу напали. Но кто?

— Эрнест, поднять по тревоге весь гарнизон, — скомандовал Федор, встретив на первом этаже управляющего. — Я хочу, чтобы через полчаса все бойцы нашего рода были готовы вступить в бой.

— Слушаюсь, ваша сиятельство, — сказал управляющий и тут же бросился к пульту связи.

— Ну сейчас я вам всем устрою, — сквозь зубы прорычал Федор.

Он подошел к двери и замер, напитывая свои мышцы энергией с помощью укрепляющих конструктов.

Когда каждый его мускул оказался до предела наполнен силой, Федор с силой пнул дверь и тут же навесил на себя все известные ему конструкты щитов.

Мир перед ним начал рябить и искривляться, от наполняющей пространство энергии, объекты потеряли четкость, а звуки стали звучать более глухо.

Осмотревшись по сторонам и определив, в какой именно стороне происходит наиболее ожесточённая схватка, Федор согнул ноги в коленях и прыгнул, взмыв высоко вверх, выше крыши особняка.

Это было особенностью, даром, их рода. Возможность усиливать своё тело энергией настолько, насколько не был способен никто. Благодаря этому и его мать выглядела как юная, только что вышедшая в свет, девица.

Оказавшись в высшей точке своего прыжка, Федор смог рассмотреть силуэты нападающих и обороняющихся людей. Недолго думая, он запустил несколько заклинаний за спины атакующим, чтобы отвлечь их внимание и словно оттолкнувшись от воздуха, соколом полетел вниз.

Перед самым падением Федор развернулся вперёд ногами и собрал огромное количество энергии в своих ступнях. Он рассчитывал приземлиться прямо в ряды тех, кто осмелился напасть на его дом, а собранная энергия должна была разметать нападавших в разные стороны, дав ему несколько секунд для того, чтобы стать для этих ублюдков воплощением самой Мары.

В то мгновение, когда Федор уже мог рассмотреть отдельные волоски на головах нападавших, в него что-то с силой врезалось и снесло в сторону, словно пустой пластмассовый манекен. Мир вокруг закрутился, словно Федор катался на мчащейся будто ветер, большой карусели, а затем почувствовал удар.

Салтыков сначала катился, затем кувыркался по идеально подстриженному газону, а когда остановился, выплюнул изо рта пучок свежей травы.

От группы атакующих отделился небольшой отряд и быстро стал приближаться к Салтыкову, на ходу отбиваясь от летящих в спину плетений защитников родового поместья.

— Этого я беру на себя, — раздался зычный голос, когда Федор поднимался с земли.

Его щиты сработали как надо, впитав в себя весь урон от падения, поэтому не получив ни единой царапины, Федор, хоть и был огорчен неудачной атакой, но оставался полон решимости продолжить и выиграть бой.

Ряды атакующих расступились, и из-за их спин вышел коренастый мужчина, в руках он держал огромные кастеты, с выпирающими вперед острыми, загнутыми лезвиями.

— Ты за это ответишь, — прошипел Салтыков и бросился на врага.