Цепея неморалис

«Госпожа Арина. Потомственная колдунья, практикующий маг. Владеет всеми видами чародейства и волшебства. Объяснит прошлое, увидит будущее, исправит настоящее. Порча, сглаз, родовое проклятье, венцы безволия, безденежья и безбрачия. Быстро и навсегда осуществит мощный приворот или отворот непреодолимой силы. Снимет алкоголизм, наркотическую, игровую и интернет-зависимость. Звоните не откладывая…»

Не откладывая, что называется, в долгий ящик, набрал предложенный в объявлении номер. Трубку взяли после второго гудка.

— Здравствуйте, вы позвонили в приемную госпожи Арины, — отозвался молодой, отлично поставленный незнакомый женский голос. Судя по интонациям, голос был живой, а не автоответчик. — В целях удобства клиентов все наши разговоры записываются. Вы предупреждены, что звонок платный, десять рублей в минуту. Первая минута не учитывается.

— Здравствуйте, — в замешательстве вякнул я. Неужели ошибся? Все-таки оставалась слабая надежда, что ответит сама Арина. — А лично госпожу Арину можно попросить? — на всякий случай все-таки сказал я.

— А кто ее спрашивает? Представьтесь, пожалуйста.

Я представился.

— Сейчас, — ответили там, — подождите немного.

Хм. Это еще кто? Арина обзавелась личной секретаршей? Растет, однако.

— Я вас слушаю! — послышался на этот раз уже знакомый голос.

— Это я, — сообщил я, в надежде, что меня не забыли.

— Ты! Какого хрена? Как меня отыскал? Я же сменила все аккаунты и телефоны. Переехала даже.

— По объявлению в бесплатной газете. Ты же ясновидящая, чего ж не догадалась? Привет!

— Привет. Буду я еще на всякую ерунду свою энергетику тратить. Московская газета, да? Ну, конечно, то самое объявление, я и забыла совсем. Проплатила на год, вот и печатают до сих пор эту объяву…

С Ариной случилось познакомиться давно, задолго до того, как она стала именоваться «Ариной». Это позволяло нам вести беседу, словно старинным друзьям, в легкой и непринужденной манере.

— Никак не привыкну к твоему новому имени, — говорил я в трубку. — Когда слышу «Госпожа Арина» сразу же представляется этакая крепкая тетка в маске, вся в черных ремнях с железными заклепками и шипами, в кожаных сапогах выше колен и с кнутом в руке. А вокруг множество сложных и массивных устройств для связывания, сковывания, подвешивания и прочих манипуляций. Ты вообще-то как?

— Что значит — «как»? Ни бандажом, ни садомазохизмом не интересуюсь, вообще-то. Как-то незачем. У тебя вопросы? — судя по всему, Арина была занята и не особо рвалась слушать меня дальше. Последнее время она работала чрезвычайно много. — А то наш с тобой разговор стоит денег, причем твоих.

— Да, по делу и звоню. Слушай, там, среди объявлений мне попалось такое словосочетание: «церковная магия». Церковь же против магии. Как такое вообще может быть?

— Почему нет? Если слово «магия» не окрашивать в темно-мрачные цвета, и помнить, что маг — это такой специально обученный человек, что отвечает за свои деяния, то, пожалуй, можно говорить и о существовании церковной магии. Взять хотя бы тот же обряд крещения, который совершают в церкви. Он является магическим, так как содержит действия, описанные в магии: срезание волос, хождение по кругу против солнца, закатывание волос в восковой шарик, занесение мальчиков за алтарь, погружение в воду… Или венчание в храме. Через этот обряд происходит переброс кармы от власть предержащих на венчающихся через корону. А разве не под своды храма, в тишину и покой тянет человека в тяжелую жизненную минуту? Разве человеческой психике не несет облегчение словесная молитва, высказанная вполголоса, или даже произнесенная шепотом? Разве нет в каноническом молитвенном тексте некоего магического действия, которое оказывается на простого человека сверхъестественными силами, с целью помочь просителю? Разве молитва не напрямую сродни заклинанию? А носимое на груди изображение жестоко казнимого на кресте человека, разве это не тот же магический амулет? Так что это, конечно же, магия, просто она совсем другого порядка и называется по-иному. Да, она далеко ушла от магии языческой, от магии природной. В ней уже нет стихий, но есть духи, отвечающие за определенные условия нашей жизни, те же святые. Некоторые люди воспринимают святых примерно так же, как язычники своих богов — по принципу «какой святой от чего помогает». Что интересно, священнослужители не очень-то и спорят с такой постановкой вопроса. Признают, что конкретные святые оказывают содействие в соответствующих своей специализации житейских проблемах. Ну, и так далее, продолжать не буду.

— Это кусочек твоей лекции? Знаешь, эти слова можно воспринять, как оскорбления чувств верующих.

— Ты что, верующий?

— Я, может и нет, но другие, скорее всего, да.

— Ну, знаешь! — возмутилась Арина. — Я ничего такого оскорбительного для верующих не говорю. Даже наоборот. И потом, это я лично тебе, а не в храме, не на площади среди скопления трудового народа. Даже не по интернету.

— А как же твои лекции? — не отставал я. — В университете?