Цепи его души (СИ)

Заметил и вдруг осознал, что эта странная, проникновенная, выматывающая душу и сердце нежность между ними больше не бьет раскаленным хлыстом. Больше всего на свете ему сейчас хотелось точно так же дотронуться до Шарлотты. Коснуться хрупких пальцев: едва уловимо, украдкой сорвать улыбку с мягких, нежных губ. А потом долго и упоительно целовать: до тихих, отзывающихся возбуждением стонов. Целовать, пока ее губы не припухнут, не станут болезненно-чувствительными под любым самым легким прикосновением…

Эта мысль оглушила. Пронзила, вышла навылет между лопатками, пригвоздила к месту.

В его жизни было множество женщин, но рядом с ними он неизменно думал о Терезе.

А сейчас, рядом с ней — о Шарлотте.

— Кто эта женщина? — вопрос брата выбил в реальность с силой магического удара.

— А есть разница?

— Есть, — Анри передвинул лежавшую на столе папку, по виду абсолютно пустую. — Мне нужно понять, что это не очередной из твоих трюков.

— Доверие — главное в семье, — пробормотал Эрик, опуская глаза на носки ботинок.

— По-твоему, это смешно? — голос брата был металлическим, как колонна его настольной лампы под неброским, в тон ореховым тонам кабинета, абажуру.

— Ты видишь на моем лице улыбку? — он поднял голову, встречая его взгляд.

Напряжение задрожало, как перетянутый холст. Скулы брата обозначились четче, крылья носа чуть дрогнули.

— Тебе придется поверить мне на слово, братец.

— Последний раз, когда я поверил тебе на слово, мы чуть не умерли.

— Не умерли вы тоже благодаря мне, не так ли? — Эрик приподнял брови.

Холодная ярость, клубком разворачивающаяся внутри, брызнула в кровь.

— Ты точно ничего не путаешь?

— Ни капли. Вы живы благодаря мне, именно я вас спас.

— Ты себя-то спасти не можешь, — Анри подался назад, только приклеившиеся к поверхности стола ладони, обманчиво-расслабленные, выдавали его с головой.

— Ты сейчас о чем?

— О бумагах, которые ты должен подписать, Эрик.

— Должен? Кому?

На скулах брата заиграли желваки.

— Вэлее.

— О да, Вэлее я должен безмерно! За то, что меня вышвырнули, как нашкодившего щенка, на другой конец света.

— Сейчас не время для старых обид. Ты прекрасно знаешь, что после смерти Альтари престол шатается, как…

— С удовольствием посмотрю, как он рухнет, — узор набалдашника впился в ладонь.

— Не посмотришь. Я не выпущу тебя из страны, пока ты не подпишешь бумаги.

— Да ты что?!

Магический фон уплотнился, стал густым и вязким. Он чувствовал, как магия искажений втекает в ладони, готовая вот-вот вырваться на свободу. Обрушиться ядом искр, молний, сметая хрупкое препятствие между ними.

— Ты и так прятался слишком долго. Имей смелость выйти на свет, — прорычал Анри.

— Ты прячешь магию своей жены ото всех. И ты говоришь мне о смелости?

Глаза брата полыхнули золотом, и это отрезвило. Что, демоны его раздери, он делает?

«Время уходить под водопад», — говорил Джинхэй, когда безумие накатывало волнами, а ярость и отчаяние рвали на части.

Спокойствие. Контроль. Выдержка.

Он здесь совсем по-другому поводу.

Эрик глубоко вздохнул и оттолкнул трость, с глухим стуком ударившуюся о крышку стола.

— Даю слово, что никакого подвоха нет. Шарлотта не видела Аддингтона и не могла его знать.

— Шарлотта? — губы Анри дрогнули. — Одна из твоих…

Резкий хруст прорвался сквозь взорвавшуюся ледяным холодом магию. Сверкающие на пальцах изумрудные искры, отозвавшиеся золотом глаза. Полоса поперек стола напоминала трещину в дереве, которое пришло в негодность. В целом и общем, стол действительно пришел в негодность… из-за магии смерти.

— Закончили? — ядовито поинтересовалась Тереза.

Глаза ее сверкали так, что бра за спиной Анри, по обе стороны от тяжелых портьер, померкли.

— Тогда давайте перейдем к делу. В Лигенбурге убивают девушек. Душат. Оборачивают вокруг шеи змей.

Эрик кивнул:

— Да, я читал в газетах.

— В газетах вряд ли напишут, что все девушки были рыжими, — голос Анри по-прежнему был жестким, но теперь уже по-деловому. — Все были достаточно свободного поведения. И о том, что они услышали перед смертью: «Змея должна умереть».

Вот теперь пальцы снова сжались, на сей раз на подлокотниках.

«Змея должна умереть». То же самое сказала Шарлотта.

— Что ты знаешь об Аддингтоне? — хмуро поинтересовался Анри.

— Он путался с папочкой и знал секреты мааджари. Он же пытался убить де Мортена, и это убило его.

Супруги переглянулись.

— Он действительно пытался уничтожить моего брата, — сказала Тереза. — Только убил его не Винсент.

Разговор получился долгим. О событиях, когда граф Аддингтон пытался подставить де Мортена, наложив смертельное заклятие на его бывшую… гм, возлюбленную, а ныне жену. Суть «змеиного» заклятия в том, что женщина становится зависима от мужчины страстью и верностью. В случае, если она попытается ему изменить, умрет от удушья. По сути, на это Аддингтон и рассчитывал: в те годы будущая герцогиня не отличалась примерным поведением. Заклятие, которое она активировала «случайно» должно было ее убить, но случилось иначе. Луиза искренне любила де Мортена, и это спасло ей жизнь.