Цепи грешника (СИ)

— Прости. Я люблю тебя, — Маша взглянула на меня тоскливо, и разжала ладонь, с легкостью бросив меня вниз.

Я жестко рассекал воздух, и впал в оцепенение, даже не в силах выкрикнуть. Только спустя пару секунд я закричал, срывая голосовые связки, но не от страха разбиться об бетонное на такое скорости море, а от чувства горькой утраты. Я утратил женщины, которую полюбил с невероятной силой. И утратил друга и учителя.

Мортус пожертвовал собой ради меня и мира, и Маша тоже. Мне не удалось спасти никого из тех, кто висел над лавовой пропастью. Они добровольно и безвозвратно канули в нее.

— Черт бы вас побрал! Ненавижу! — кричал я будто капризный ребенок, который очень не хотел расставаться с родителями, и пытался удержать их руганью. — Ненавижу!

Плащ обтянул меня, и стал чем-то вроде летного костюма, растянув перепонки между ног, и между руками и туловищем.

Маша и Мортус на невообразимой скорости рванули к черной дыре, превратившись в маленькие черные точки на фоне неба, и затем исчезнув. Спустя миг черная дыра схлопнулась до крохотного объема, втягивая в себя желтые щупальца раскаленного газа, и тоже исчезла, оставив после себя лишь пустоту.

Солнце ослепило мне глаза, и я потерял устойчивое положение в воздухе, кое-как сумев расправить руки и ноги, чтобы потоки воздуха подхватили плащ за перепонки.

Я увидел море. Оно успокоилось. Валастары дрейфовали рядом с горой, покачиваясь на волнах, и я решил, что наши взяли крепость штурмом. Но звуки боя до ушей не доносились.

И меня это не волновало. Ни капли. Маша исчезла, навсегда, и я давил в себе желание разнести этот дрянной мирок только потому, что она попросила поддержать его. Меня одолела злоба, клокотавшая в груди, и мне хотелось немедленно разрезать Алландела на части. Это же он воспользовался отсутствием Мортуса, и нарушил Равновесие. Из-за него нас с Машей выдернуло в эту чертову антерру, в эту проклятую Ангельскую Землю.

Раз уж Алландел теперь человек, как Мортус сказал, проблем с ним не будет. Меня не интересовало, какими боевыми навыками он владел, не интересовало, как силен был. Все, что я видел перед мысленным взором — изрубленное тело Алландела и окровавленную маску на его лице.

Мне по-настоящему захотелось убить. Не из чувства защитить, не из чувства справедливости, а из чувства кровожадности. Я вспомнил себя после битвы с Таламриэлем, где я орал о милосердии и переговорах, и мне стало тошно от самого себя.

Я черной тернью скользил над морем, и нацелился в дыру в крепости, которая вела в тронный зал. Плащ раздул мембраны и помог мне сбавить скорость.

Я влетел в дыру и приземлился на красный ковер, рядом с мечом Галахада. Меч никто не трогал с момента смерти владельца. Я сразу же схватил ножны левой рукой, а правой вцепился в рукоятку с такой силой, что кожа на фалангах пальцев побелела. На мой свирепый взгляд Алландел не обратил внимания.

Он беззаботно расселся на троне, закинув ногу на один подлокотник, а спиной упираясь в другой. В руке он держал костяное копье. Его маска валялась на ковре, а сам он отстраненно глядел в стену. Я чуть челюсть от удивления не обронил, когда увидел, что это Саша Гревцев.

— Саша? — я даже расслабился немного, ослабив хватку.

Я чувствовал тоже, что и в прошлый раз, когда мы с ним поссорились, а потом встретились снова. Как бы сильно Саша мне не напакостил, через полгода я его прощал, и с улыбкой жал ему руку. Как никак друг детства, да и характер у меня был отходчивый.

Был.

— У тебя пять минут, чтобы объяснить, что ты тут делаешь. Башку я тебе снесу в любом случае, что бы ты мне не рассказал, — я снова ощутил злобу, и стиснул рукоятку меча. — Я даю тебе право на исповедь.

— Все еще считаешь себя Мортусом? — Саша иронично на меня покосился. — Нам больше нет нужды драться. Я обычный человек теперь, и ты тоже. Ангелы сложили оружие. Люди антерры свободны. Я бессилен. Не этого ли ты добивался?

— Зато я не бессилен, — я вынул меч из ножен на пару сантиметров, и лезвие эхом звякнуло в стенах тронного зала.

— Ты так и не понял, что происходит? — Саша отпустил копье, и оно грохнулось на пол. — Это ведь не параллельный мир.

— Что?

— Нас с тобой затянуло в место, которое создано с твоей подачи.

— Ты как всегда, — я ухмыльнулся. — Сам нагадил, а потом пытаешься винить во всем других. Что на этот раз, а? Когда ты трахнул мою жену, то сказал, что я плохой муж. Когда ты спас меня от травли в младших классах, сказал, что дело во мне и я слишком слабый, и потому мне надо с тобой дружить. Но времена изменились, я окреп, и понял, что ты паразит.