Цепи. Останься со мной

Схватив радио-няню, я вышла из зала и направилась по угловой деревянной лестнице на второй этаж, где находилась наша с малышами просторная спальня. Следуя по коридору, который освещало единственное арочное окно, замедлила шаг, увидев, что из маминой комнаты показался мужской силуэт. Сонный дядь Женя тихонько закрыл дверь и принялся сосредоточенно застегивать в полумраке манжеты белой рубашки. Меня он не замечал до последнего момента, а увидев, тут же неловко замер, как солдат по команде «Смирно!».

– Кхм… Доброе утро!

– Доброе утро! – доброжелательно отозвалась я, забавляясь про себя его реакцией.

– А ты чего так рано?.. – озадаченно поинтересовался Евгений.

– Спортом занималась. Уже третий день по утрам бегаю в зале, – деловито поделилась.

– Да? Это хорошо… Молодец! А я сейчас на кухню вот пойду… Тебе может кофе сделать?..

– Нет, спасибо, я сама!

– Ладно.

Пройдя мимо него, незаметно покачала головой. После переезда в Беларусь его романтичная история с мамой медленно набирала обороты в течение несколько месяцев. Однако теперь между ними сложились полноценные отношения, но Евгений упорно продолжал делать неприступный вид, чувствуя себя неудобно передо мной.

Вряд ли он догадывался, что мама держала меня в курсе всего… Нет, она не трепалась, просто ее всю распирало от счастья, а ближе меня никого не было, чтобы поделиться им. Мы не успели завести друзей, разве что кроме соседки теть Любы – добродушной женщины с потрясающим садом на участке, которая любила нянчиться с близнецами. Ее дети давно выросли и разъехались, а муж, полковник в отставке, часто уезжал на вахту.

Зайдя в спальню, я обнаружила, что малютки все еще сладко спали, распластавшись в своих кроватках. Саша предпочитал спать на животике, подогнув под себя коленки. А София, которую мама частенько называла Соней, любила раскидываться звездочкой. Даже не верилось, что скоро им уже исполнится по пол годика.

Приняв душ и переодевшись, я тихонько вышла из комнаты, прихватив радио-няню, и спустилась на кухню. Там застала дядь Женю за мытьем посуды, которой скопилось в раковине целая гора. Видимо он искал свою кружку, но смирился, что сначала придется разгрести остальное. Не знал, что она находится в посудомойке, которую я вчера не успела разобрать.

Вытащив ту самую кружку, протянула ее Евгению.

– Оставьте, я сама домою! На работу опоздаете.

– Спасибо!

Криво улыбнувшись, он пошел делать себе кофе, а я принялась разбирать посудомойку, чтобы затем заполнить ее посудой из раковины. Задумчиво наблюдая за этим, дядь Женя выдвинул стул за большим овальным столом и громко вздохнул. Там оказалась кипа постиранных кухонных полотенец, которые нужно было сложить на полку, и о которых я совсем забыла.

– Надо бы горничную нанять, – заметил он хмурым тоном.

– Не надо! – тут же возразила я, и это прозвучало в унисон с маминым голосом.

Она зашла на кухню в длинном белом халате, собирая в небрежный пучок свои взъерошенные белые волосы.

– Сами справимся, Жень, – добавила непреклонно, проходя мимо стола, за которым он сидел. Достав для себя кружку, мама поцеловала меня в щеку и строго спросила: – Ты, кстати, почему меня не разбудил?

Не поднимая глаз, дядь Женя невозмутимо ответил:

– Думал у тебя сегодня выходной.

– Ну конечно… Среди недели!

Она цокнула языком, а ее возлюбленный простодушно пожал плечам. Он только и мечтал, чтобы мама оставила свои мысли о работе. Однако та даже не думала останавливаться.

– Я вечером сегодня прогенералю на кухне и в ванной. А ты в комнатах на первом этаже, хорошо? – ободряюще обратилась она ко мне.

Я согласно кивнула. По поводу самостоятельно уборки мы с ней оставались абсолютно солидарны. Этот дом хоть и был большим, но не таким огроменным, как дом Власа, где мы жили до переезда. И здесь не использовались все помещения, так что даже стыдно казалось не справиться самим. Дядь Женя итак оплачивал коммуналку, продукты покупал, всякие принадлежности в дом, одежду… Не хватало еще грузить его наймом горничной. Я не знала, сколько он получал, работая в частном охранном агентстве, но сомневалась, что ему было по силам тянуть все. А мама только две недели успела отработать в салоне красоты, куда ее взяли администратором.

Тратить деньги Власа, которые перешли мне как жене после его смерти, я категорически отказывалась. После продажи недвижимости, бизнеса, акций и прочего на счете наверняка собралась просто баснословная сумма! Но я попросила Евгения, чтобы мне оформили карту, где лежало бы совсем немного от этого для детей. Совсем немного для него означало – миллион, от которого я не потратила на данный момент даже половины.

Не знаю, чего я боялась… Сама не могла объяснить, что меня жестко удерживало трогать эти деньги. Я совсем не считала, что они мне принадлежат! И так не по себе было жить в этом двухэтажном, обустроенном от потолка до пола доме, который для нас заранее приобрели. Тут даже охраны не водилось, только сигнализация. А еще две сторожевых обученных овчарки, о которых заботился Евгений.