Цепкие оковы силы

Его пальцы нашли молнию на платье, и столь же медленно, издеваясь, он начал ее расстегивать. Затем стянул с плеч тонкие бретельки. Больше ничем не сдерживаемое, платье с легким шуршанием упало на пол.

На мне остались только кружевные трусики, чулки и туфли.

– Не нужно стесняться себя, дорогая, ты прекрасна.

Хозяин отошел подальше, вклинился в ряды колдунов, но смотреть не перестал. Я ощущала его взгляд каждой клеточкой своего обнаженного тела.

– Знаешь, а если сделать вот так, будет еще лучше.

Сила тонкой плетью метнулась ко мне, но не ударила, лишь самым кончиком огладила груди, заставляя соски сжаться. Я стиснула кулаки, только бы не сорвался с губ невольный стон удовольствия.

Хозяин знал, как унизить меня еще больше.

– Итак, господа, – он вновь подошел ко мне, обволакивая своим холодом. – Моя Паулина выполнит ваши сокровенные мечты. Любые. Единственное, вернутся она должна своими ногами. Мне, знаете ли, дорога ее шкурка.

Демонстрация не прошла зря, колдуны были возбуждены и азартны.

– Сто тысяч! – выкрикнул один. – Дам сто тысяч!

– Сто тысяч, – картинно поморщился Хозяин. – Не знал, господин Иванцев, что вы такой крохобор. Да за сто тысяч рублей я не продам и полумертвого человеческого ребенка.

– Евро, Хозяин, евро! – ревел старый боров Иванцев. Его лицо раскраснелось, с губ срывались капельки слюны, пальцы сжимались и разжимались, будто он уже мой временный владелец, будто вот-вот приступит к реализации своей самой сокровенной мечты.

Дрожь отвращения сотрясла мое тело, и это не осталось без внимания. Хозяин видел все и пользовался, как и всегда. Торги продолжались.

– Уже лучше, но кто даст больше? Или вы согласны, господа, чтобы моя милая Паулина ушла нынче с нашим дорогим Федором.

– Сто пятьдесят тысяч! – вопили из задних рядов.

– Двести!

– Триста тридцать плюс человеческая рабыня! – в игру вступила ведьма. Прекрасная, как сама жизнь, древняя, как само время.

– Миленка, солнце, ты уверена, что за твою протеже можно выручить хоть рубль? – притворно удивился хозяин. – На вид, она ровесница пещерных людей.

– Макс, не начинай, уж кто-кто, а я прекрасно знаю, на что способны мои люди. – Ведьма сморщила носик, но старухе, которую выставила вперед, велела исчезнуть. Что та и сделала, прячась за спинами присутствующих. – Но раз ты настаиваешь, так и быть, пятьсот тысяч. И ни монетой больше.

Колдуны занервничали, но противиться не посмели. Игра игрой, но стащить у Миленки добычу решался не каждый.

– Пятьсот тысяч – раз, – отсчитывал Хозяин. – Пятьсот тысяч – два. Неужели больше никто не хочет провести три часа с непревзойденной Паулиной?

Вновь пауза, вновь все замолкли, и только тяжелое дыхание Сержа разрывало нереальную тишину. Его ярость я ощущала на языке, она была горька и хмельна.

– Пятьсот пятьдесят и три молодых раба. Женщина остается со мной до утра.

Я вздрогнула. Этот голос был мне знаком не понаслышке, он грубый, жесткий, как и его обладатель. Впрочем, все здесь знакомы с Воротаевым, если не лично, то с чужих слов. И знали, этот колдун способен на многое. Наслать неизлечимую болезнь, шантажировать жизнью родного, мучить, продать, как ненужную вещь, убить – это лишь малый список того, на что готов пойти Воротаев ради достижения цели. И сейчас его цель – я.

Появление Воротаева было неожиданностью. Для всех. Оно же стало той самой последней каплей, что прорвало плотину терпения. Ведь и Сережа понял, что может сделать со мной этот колдун. Чужая ярость окатила меня горячей волной, заставила волоски на руках встать дыбом. Я услышала звук разбиваемого стекла, мат, стук каблуков по полу.

Сережка, глупый, остановись! Не надо!

– Сволочи! – шипел он, задвигая меня за спину. – Одно движение, и я распотрошу любого!

У Сержа в руке розочка из бутылки. Смертельный цветок для человека, но разве он мог остановить колдуна? Разве он мог остановить Хозяина? Любого из тех, кто не сводил с мальчишки цепкого взгляда? Нет.

– У тебя ровно десять секунд на подумать. – Юрьев сделал шаг навстречу, острие уткнулось ему в живот, еще движение, и белоснежная сорочка окрасится красным. – И, возможно, я даже пощажу тебя.

Ложь. Пощады не будет. Все слова лишь игра. Он хотел, чтобы зарвавшийся человек нарушил правила, так и произошло.

– Отвали, урод! Все прочь! – закричал Серж – Вы, звери, все звери, чудовища! Прочь! Сейчас мы с Паулиной уходим отсюда. Лишнее движение, и я порежу тебя. Слышал, Юрьев?

Спина Сережи напряжена, я вижу, как перекатываются мышцы под тонкой тканью футболки.

Красивый он. Как же жаль.

Презрительная улыбка расцвела на лице Хозяина.

– Режь, – приказал он. – Смелее.

– Что?! – отшатнулся Сергей. – Ты сбрендил, Юрьев?

Мальчишка. Если уж пошел ва-банк, иди до конца. Забери с собой всех, кого сможешь. Я бы так сделала. Наверное.

Хозяин шагнул следом, заставляя Сержа пятиться дальше. Я не вмешивалась, тавро, итак, пекло, не переставая, только смотрела. Розочка все еще была между ними, щерилась заостренными лепестками, жаждала крови.