Цепкие оковы силы

Ух ты! Какая длинная вышла фраза! После стольких дней, когда мы не перебросились и словечком.

– Во-первых, здравствуйте, – отрезал Александр. – Во-вторых, помимо прочего, у меня есть еще дела. И в-третьих, я не обязан перед вами отчитываться, госпожа Паулина.

– Насчет третьего я бы поспорила, господин Волков. Пока не родился ребенок, мы обязаны знать месторасположение друг друга.

Он нахмурился.

– Что-то с Ольгой?

Нет, со мной, блин! Сошла с ума на старости лет. Может, поможете, Сашенька?!

– С ней, с кем еще-то. У нее навязчивая идея.

– И какая же?

Ага, вот лицо бы попроще сделал, я бы сразу сказала.

– Пойдемте ко мне. И у стен есть уши.

– Что ж, пойдемте.

Молча дошли до моего кабинета. Воспрянувшая было духом при виде Александра Светочка, едва не выпрыгнула из платья. Пришлось отослать ее подальше, в архив. Пусть охладится.

– И? – вопросительно сказал Волков, усаживаясь в кресло. – Что за идея?

– Ольга решила, что больше не будет пить мою кровь.

– Хм…

– Не хм, а проблема. Вам-то, надеюсь, не нужно объяснять, что будет, если плод не получит необходимого?

– Не нужно. Вопрос другой, из-за чего у нее появилась такая идея?

Я поморщилась.

– Есть причина.

– Паулина, мне надоело вытягивать из вас информацию клещами. Давайте, сэкономим время друг друга.

– Без проблем, – пожала я плечами. – Ольга вчера решила навестить Юрьева. Без предупреждения. И увидела, а также услышала то, что ей не полагалось. Так, понятнее?

– Почти. Что она увидела и услышала вы знаете?

– Услышала, что Юрьев говорил, что она лишь инкубатор, что свадьбы и воспитания ребенка ей не видать. И да, Юрьев говорил об этом, пока… наяривал на столе одну из ведьм.

– Это правда? – нахмурился Александр.

– Про ведьму не знаю. Остальное, думаю, да. Разве вы не в курсе?

– Честно говоря, я понял все иначе. Какая-то неправильная ситуация вырисовывается.

– Александр, вы как ребенок, – ухмыльнулась я. – Не знаю, как вы оказались здесь, каким образом вышел на вас Юрьев, это уже и неважно. Но уясните раз и навсегда: это другой мир, здесь слабость не прощается. А человеческая жена у сильного колдуна, которая к тому же воспитывает его ребенка – это вдвойне слабость. На такое никто не пойдет. Никогда. У Ольги есть договор, в котором все прописано, и который она, теоретически, читала, прежде чем подписать. И пусть на нее навела ее мамаша, решение связываться с Юрьевым было за ней. И если она приняла за чистую монету какие-то там слова, которые, может, и не услышала, а только захотела услышать, то чья это проблема?

– И вы согласны, что это – правильно?

Я снова пожала плечами.

– Это наша реальность. Мы так живем.

На лице Волкова проступило отвращение.

– Какие вы все-таки… Мерзкие вы все. И колдуны, и ведьмы. Похотливые, злобные животные.

– Ну, конечно, мы и похотливые, и злобные, а вы, людишки – все кругом добрые, честные и порядочные. И трахайтесь только с одним партнером всю жизнь!

– Не вам нас судить, – прошипел он.

– А нас не вам! Уж точно не вам, Александр.

Кажется, он покраснел и, кажется, смутился. Но меня уже было не остановить.

– Упрямый гусь с огромным самомнением! Грубиян! И дочь толком воспитать не смог!

– Чего?! Не приплетай Дашку! Она здесь ни при чем.

– Конечно, ни при чем. Это ты виноват, ты не объяснил, что нельзя набрасываться с дурацкими обвинениями на незнакомок! Приписывать им несовершенные злодеяния.

Я и не заметила, как оказалась рядом с ним. Слишком близко, непозволительно близко. Я чуяла его запах, ощущала волны жара, исходящие от его тела. Я видела свое отражение в его глазах.

– Гад ты, Волков!

– Это ты… ты наглая, жестокая, ты коварная стерва… Ты… притягательная… ты манишь меня… ты…

И тут его губы смяли мои, наказывая за все прегрешения. Язык вторгся в рот, будто имел на это право, будто так и надо. Одна рука опустилась на талию, вторая легла на затылок, не давая отстраниться.

На мгновение ощущения захватили с головой, горячей волной окатили с головы до пят, унесли все мысли. Только сейчас я ощутила, как сильно этого хотела.

Чтобы целовал, чтобы ласкал. Чтобы стонать ему в рот. Чтобы голова кругом, чтобы сладко-сладко.

– Ты околдовала меня… ведьма…, – прошептал он, покрывая лицо поцелуями. – Ненавижу тебя… ненавижу и…

Ненавижу тебя… Околдовала…

Холод родился где-то в груди. Обжег нестерпимо и стал распространяться по всему телу.

Я всхлипнула и неимоверным усилием оторвалась от Волкова

– Я… не… ведьма…, – прорычала, чувствуя, как во рту режутся волчьи зубы. – Я… не… ведьма… Запомни…

Отскочила подальше, дала себе мгновение, чтобы вдохнуть побольше воздуха и уже нормальным тоном добавила:

– В общем, я зачем вас искала, Александр. Идите к Ольге, поговорите с ней. Мне она не верит. А вам, может быть. Объясните ей, как человек человеку, чтобы глупостей не наделала.

Волков стоял, словно оплеванный. Жалкий, потерянный, растерявшийся… человечек.

– Все, идите, Волков. Мне некогда. Помимо прочего, у меня тоже есть дела.

Хлопнувшая со всей дури дверь принесла одновременно облегчение и боль.

И я не буду плакать из-за тебя… не буду… плакать…

Будь ты проклят, господин Волков!