Цепная лисица

Это не было озарением, я не упала в обморок и не закатила истерику, а просто вдруг все прояснилось, будто надела правильные очки. Представьте, вам давно кажется, что со зрением что-то не в порядке, но никак не получается попасть к окулисту. Наконец, вы на приеме. И тут оказывается, что у вас близорукость, а не дальнозоркость, и всю жизнь вы носили неправильные очки. И вот вы надеваете новые очки с правильными стеклами. Исчезают размытые пятна. Вы видите четкие грани и мельчайшие детали. Видите суть вещей.

Вот и я словно сменила очки. В один из дней, сидя на паре, вдруг увидела, что Алек не только человек, но и пёс с вытянутой мордой и острыми стоячими ушами. С блестящим носом и короткими клыками в звериной пасти. Хвост, длинный, больше подходящий льву, с тремя кисточками на конце, наподобие жгута обвивал его поджарое тело, спрятанное под человеческой одеждой. Человек – это тело и душа, и душа Алека походила на рыжую, в человеческий рост собаку и пахла, как бочонок с мёдом.

Сказать, что я была в шоке – это не сказать ничего. Глупо, конечно, но я и правда записалась к окулисту. Купила какие-то витамины для глаз и пару пачек успокоительного, которое глотала гораздо чаще установленной нормы. Ничего не помогало. Вместо Алека я всё ещё видела рыжую антропоморфную псину.

Спустя пару месяцев аномалия вирусом перекинулась на однокурсников, потом на прохожих, и вскоре весь мир обернулся огромным зоопарком. Я спряталась дома, лишь бы не видеть доказательств своего безумия. Браузер трещал от странных запросов, но ничего, кроме комиксов и откровенной порнухи с участием зверолюдей, в интернете я не отыскала. Разве что название: “Фурри”.

Мама явилась через месяц моего добровольного заточения. Ворвалась в съёмную комнату, словно ураган, разметала шторы и за уши вытащила меня на улицу. Мамина поистине недюжая хватка сочеталась с её образом белого медведя. От рыка заложило уши, при виде чёрных лезвий когтей мой голос превратился в писк, а сердце бухнулось в пятки. Но самым страшным оказалось её обещание переехать в культурную столицу и не допустить “морального падения кровиночки”. Она и понятия не имела о том, как я теперь её вижу.

И вот я уже сижу на паре, стараясь не трястись, как заяц перед стаей волков. В конце концов, мой звериный образ далеко не травоядный. Я белая полярная лисица.

– Эй, Тина! Давно тебя не видел. Прогуливаешь? – оскалилась рысья морда, которая когда-то была одногруппником Славой. Он только пришёл и теперь рылся в сумке. Славный был малый… пока не превратился в зверюгу. Кажется, я ему даже нравилась. Сквозь звериный образ угадывалось добродушное человеческое лицо. С недавнего времени я начала их различать за звериной маской, хоть это и требовало усилий.

Рысь-Слава, закинув на скамейку вещи, бесцеремонно уселся рядом и уставился на меня немигающим взглядом. Его кошачьи глаза, точно бельмо, затянула мутная плёнка. Два жёлтых клыка выглядывали из-под верхней челюсти. Руки (или правильнее сказать “лапы”?) покрывала короткая шерсть, однако пальцы напоминали человеческие, да и когтей было не видать. Может, спрятаны? Кошачьи же это умеют, верно? Одежда вполне обычная – свитер, джинсы, стоптанные ботинки на ногах. Слава, должно быть, и не подозревает, что он… Кто? Зверочеловек? Рысь? Монстр?

Я втянула голову в плечи и скользнула вдоль по скамье, чтобы оказаться как можно дальше. Но с другой стороны на меня уставились немигающие крокодильи глазки – тоже мутные от бельм. Пришлось замереть посредине.

Кажется, зря я вернулась в универ. Чёрт с ней, с этой учёбой. Катись она в пропасть! Но если мама прознает, то точно переберётся в Питер. Или, что хуже, заставит вернуться домой. Лучше уж сразу в гроб ложиться, чем снова жить под гнётом тысячи правил и вечного крика. Но что тогда делать? Денег со стипендии и раньше не хватало, а теперь, после стольких прогулов, не стоит надеяться, что удастся сохранить даже эти крохи… Бросить учёбу и устроиться работать? Но и там всюду будут монстры. Искать удалёнку? Стать вечным затворником? Если бы только можно было хоть с кем-то обсудить. Может быть, этот психоз как-то лечится.

Тут мысли прервал знакомый запах, коснувшийся носа. Обострение обоняния было ещё одним последствием моего сумасшествия. Сердце заколотилось сильнее. Моя белая Лиса радостно взвизгнула. Хорошо, что только я могла слышать издаваемые ею звуки. Я подняла глаза, и в то же мгновенье в аудиторию вошёл Алек. Рыжий пёс с весёлым взглядом и длинным хвостом, увенчанным двумя белыми и одной рыжей кисточкой.

Разглядеть любимое лицо было проще, оно словно само тянулось навстречу. Маска зверя растворилась невесомой дымкой, открывая высокий лоб, каштановые с рыжиной вихры, родинку у глаза, следы усталости в уголках губ.

Алек был высоким, с хорошим рельефом и широкими плечами. Сказывались занятия спортом. Одет всегда просто, но стильно. Стоило ему оказаться в зоне видимости, как взгляды девушек липли к нему, словно мухи на мёд. Я не была исключением. Щёки у меня пылали так, будто я наелась жгучего перца.

Поднявшись с места, я крикнула: