Цепная лисица

– Что тебе нужно? – грубо спросила я. Чувство было такое, будто меня загнали в угол, и теперь не осталось ничего иного, кроме как защищаться или умереть.

– Почему ты убежала?

– Размяться захотелось. Но ты же сам просил держаться подальше. Считай – держусь!

Алек казался непривычно потерянным, будто сам не знал, зачем последовал за мной, зачем стоит сейчас тут, в коридоре, и чего хочет – словно плохой актёр, забывший сценарий.

Я скрестила руки на груди, заранее ограждаясь от его слов.

Алек спросил:

– Ты теперь с этим? Со старостой?

– Тебе-то что?

– Не похоже, чтобы между вами пылали чувства.

– Хочешь сказать, на такую, как я, никто и не позарится? Ты за этим явился? Предупредить, чтобы не обольщалась? Не строила иллюзий? Спасибо за заботу, но обойдусь без твоих советов!

– Тина! – Алек сделал шаг вперёд, его взгляд не отрывался от Уз, светом льющихся из солнечного сплетения. – Тина, я хотел… – его голос сломался. Эмон Алека вздрогнул, ощерившись, обернулся. По коридору шёл Койот. Он был бледен, лоб блестел от испарины, взгляд походил на дула пистолетов.

В тишине шаги казались тяжёлыми, как поступь воина в железных доспехах. Павел подошёл и, словно само собой разумеющееся, обнял меня за талию.

– Что ты… – успела прошептать я, когда Павел вдруг наклонился и прижался губами к моим губам.

В тот же миг, словно шипы вонзились мне в спину. Но не от страсти, а от внезапной боли. От чужой боли, которая стала моей. Она лилась жгучим ядом через губы Павла. Моё горло онемело, словно его пережали стальные кольца. ”Вот что я чувствую, когда ты думаешь о другом”, — вдруг раздались в голове чужие слова. Хотя Павел не говорил вслух ни слова. “Вот – наказание Уз, как тебе? Незабываемые ощущения, правда?”

А потом всё закончилось. У меня голова кружилась. Коридор, лица Павла и Алека, Эмоны – всё подёрнулось дымкой. Я судорожно вдыхала воздух сквозь дерущее горло. Разговор Алека и Павла слышала точно сквозь вату.

– Долго будешь глазеть? – с угрозой спросил Павел. – Или у тебя фетиш на чужих девушек?

– Узы сожрут её, – напряжённо сказал Алек.

– Могли бы. Но я не допущу, не волнуйся. Да и чувства у нас самые искренние. Или… или у тебя самого были виды на лисичку?

– Нет. Но с тобой я этого точно обсуждать не собираюсь.

– Тогда чего скалишься? Чужое счастье покоя не даёт? – губы Павла перекосила наглая ухмылка. – Пойдём, Тина, – добавил он чересчур ласково. – Чёрт с этими парами, зачёт я тебе выбью. Лучше перекусим. Что скажешь?

Алек смотрел так потеряно, словно на его глазах происходило нечто из ряда вон, во что он отказывался верить.

Я кивнула Павлу и, пряча взгляд, ушла с ним под руку. Хотя сердце звало остаться совсем с другим человеком.

Сцена 8. О чём плачет прошлое

Мы не вернулись на пары, а осели в захудалой кафешке недалеко от универа. Павел сказал, что человек, с которым он хотел поговорить, сегодня в универе не появится, так что планы отменяются и можно отдохнуть.

Кроме нас и официанта – молодого парня в белоснежной рубашке (его Эмоном был хорёк) – в зале кафе никого не было. Свет с улицы едва проникал сквозь пыльные бордовые шторы, обшарпанные столы угрожающе покачивались от прикосновений. Пришлось подложить под ножку сложенную в несколько раз салфетку.

Мы сидели друг напротив друга и потягивали пиво из стеклянных кружек в форме маленьких бочонков. Рановато для такого напитка, но я отказываться не стала. Я прятала глаза за кружкой. Мне было стыдно перед Павлом. Неужели он чувствует такие муки, когда я всего лишь думаю о ком-то другом? Да уж, Узы не дают поблажек. Наверняка их придумали какие-нибудь особо нервные ревнивцы.

Только подумать, Алек видел наш поцелуй. Нет! Стоп! О нём думать никак нельзя!

Я потрясла головой, словно мысли можно было вытряхнуть, как пыль.

– Чего головой мотаешь? – вдруг спросил Павел.

Я замерла, глядя на его губы. И тут же почувствовала, как заливаюсь краской, по самую шею. Пискнула:

– Ничего!

Павел закатил глаза, а я потянула пиво, стараясь хоть как-то отвлечься от смущающих мыслей. Слизнула пенку и спросила, стараясь звучать как можно непринуждённее:

– Почему ты не объяснил мне нормально?

– О чём?

– О том, что именно чувствуешь, когда я, ну…

– Я говорил.

– Ты говорил про Эмона, но не про себя. Я думала, реагируют только звери.

Павел вздохнул:

– Тина, прошу тебя, попытайся понять, человек и его Эмон – едины. Это как голова и хвост рыбы. Отрежь хвост и рыба не поплывёт. Эмон – это фундамент. Рамна (разум) – крыша. Что важнее?

– Понятно.

– Н-да, этот рыжий Пёс ещё принесёт нам проблем. Как бы не кинулся сообщать о нас куда не надо.

– Он не станет.

– Хм, надеюсь, ты права, – Павел угрюмо уставился в кружку. А я в который раз задумалась, что он за человек. Ещё недавно мы имена друг друга вспоминали с трудом, а теперь общаемся телепатией. Кстати!

– А как ты смог передать мне мысли? И чувства. Я тоже так могу? Это особая способность Зрячих?