Цепная реакция

Для двадцатитрехлетней женщины Руби Гонзалес была довольно практичной. Она не боялась, что какая-нибудь сверхсекретная иностранная разведслужба разграбит ее страну. Она хорошо знала, что белые мужчины, как правило, не отличаются большим умом. То же можно сказать о черных и о желтокожих мужчинах. Не были исключением и те двое, белый и желтый, которых она повстречала, когда выполняла задание на острове Бакья, в дурацком месте, одном из тех, которые никому не нужны, пока ими не заинтересуется сосед.

Она так и не смогла напасть на их след. Отпечатков пальцев Римо не было ни в одном досье — так ей сказали и друзья, которых она подключила к поискам. Оба как сквозь землю провалились. И вот по телевизору она увидела те самые руки как раз тогда, когда больше всего в них нуждалась.

— Мама, мама! — позвала она, вбегая в маленькое помещение над лавкой.

Ее матери нравилось жить здесь. Сама Руби жила в загородном доме Гонзалесов. Она предлагала матери занять там несколько комнат, но та предпочитала оставаться в городе, поближе к старым друзьям. К тому же она была любительница покушать, а дочь ей этого не позволяла — она не терпела крошек на полу. Дом она собиралась перепродавать.

— Мама! Кажется, мы сможем выручить Люшена.

Мать сидела в синем кресле с высокой спинкой и курила трубку. Она набивала туда смесь из цикория, стеблей и початков маиса и сухих листьев клена. Кто-то из ее окружения сказал однажды, что от такой смеси не будет ни бронхита, ни рака и никакого другого заболевания, потому что этот дым действует не как канцероген, а как бритва. Он порвет вам горло прежде, чем успеет его инфицировать. Многие теряли сознание, нанюхавшись этого дыма. Руби дышала им с детства.

— Кто-то хотеть спасать Люшен? — спросила мать на ломаном английском. Усталое лицо ее было темным, его покрывала сеть глубоких морщин — свидетелей долгих трудных лет жизни.

— Это мы хотим его спасти, — сказала Руби.

Старая женщина задумалась. Спустя минуту она сделала глубокую затяжку из своей трубки.

— Наш мальчик? — переспросила она.

— Да, мама.

— Зачем делать, дитя? Ведь он самое бесполезное создание на земле.

— Но он мне брат, мама!

— Прости меня, моя девочка, но иногда я думать, что мне его подменили в больнице. Правда, я никогда не бывала в больницах. Может быть, нам его подменили на кухонном столе?

— Мама! Ведь мы говорим о Люшене! Это может его обидеть.

— Если он работать. Человек может обижаться, только когда он что-то делать. Порой мне кажется, что мы перепутали его с ломоть черного хлеба, но ведь у нас бывает только белый. Не знаю, что мы выбросили в мусорное ведро в тот день, когда он родился. Действительно ли это был послед? А может, мы выбросить ребенка?.. Ведь послед не может есть.

— Конечно, нет, мама!

— Тогда, значит, у нас остался ребенок, самый прожорливый на свете.

— Мама! Его похитили…

— Я знаю. Его кровать теперь пустой весь день. Я не видеть его вся неделя. Я чуять плохой.

— Мы должны найти его, — сказала Руби. — Есть два человека, которые умеют творить чудеса, и я только что видела руки одного из них по телевизору. Я собираюсь вернуть Люшена домой, мама. Он хороший мальчик.

— Люшен самый бесполезный в эта страна. Ему лень даже пойти получить пособие. Когда почтальон опаздывать, Люшен позвонить ратуша и грубить. Он никогда не пошевелить палец. Он теперь даже не грабить людей — никто не ходит мимо нашей лавки. Он не хочет искать никакой работа.

Любой на ее месте давно бы прекратил поиски обладателя чудодейственных рук. Но Руби Гонзалес, владелица мастерской и лавки париков, двух агентств по купле-продаже недвижимости и почтовой конторы по пересылке товаров, содиректор четырех банков, была не из тех, кого может завернуть назад какой-то клерк только потому, что зовется вице-президентом по маркетингу.

— Уверяю вас, мадам, что мы используем для рекламы только штатных демонстраторов, таких, которые работают у нас годами. Мы не приглашаем специалистов для показа таких ходовых товаров, как наша замечательная овощерезка: она и без этого идет нарасхват.

Руби посмотрела в упор на этого надутого индюка.

— Я знаю эти руки, черт побери! Вы просто не хотите мне помочь!

— Наша фирма — одно из ведущих рекламных агентств с момента ее основания в Филадельфии 1873 году. Мы не занимаемся надувательством.

В течение сорока минут Руби выслушивала историю их фирмы, начавшуюся с листовки, рекламирующей волшебный бальзам доктора магических наук, излечивающий опухоли мозга, а в 1943 году привлекавшейся к суду за пропаганду курения, которое, как утверждала реклама, «повышает потенцию, очищает кожу и продлевает жизнь».