Цепная реакция

— Так ведь и ты тоже, Бейси, — сказал председатель концерна, только что подписавший соглашение, согласно которому рабочие должны уходить на пенсию с большим выходным пособием, чем десять лет назад. Что говорить, расходы на заработную плату непомерно высоки — одно упоминание об этом выводило его из себя. Теперь, в отсутствие рабочих, он даже мог позволить себе плюнуть в сердцах, когда об этом зашла речь. Он плюнул на ковер.

— У нас есть также проблемы с кварталами бедноты, — продолжал Депау. — Вы знаете, во что обходится содержание неимущих слоев и как их присутствие в центре города сказывается на окружающей обстановке? Я говорю об американских неграх, бывших американских рабах. Если свести воедино убытки от всего, что они вытворяют в том или ином районе, таком, как, скажем, Южный Бронкс в Нью-Йорке, это будет равнозначно бомбежке во время второй мировой войны. С той разницей, что это нам обходится еще дороже, чем бомбежка.

Когда Депау заговорил о гетто и его темнокожих обитателях, гости забеспокоились. Их не слишком интересовала статистика оплаты труда, еще меньше беспокоили социальные проблемы, но каждого из них снимали в документальных лентах в момент вручения почетных наград за вклад в защиту гражданских прав. Все они состояли в новомодных организациях и делали миллионные взносы в пользу темнокожих. Все они осуждали расизм, подписывали обращения, призывающие покончить с ним, выступали против него в конгрессе. Словом, американские предприниматели были ярыми противниками расизма, считая, что лучше уж один раз переплатить, чтобы больше не иметь с ним ничего общего, и называли этот акт «не слишком дорогостоящей добродетелью».

Бейсли Депау взял со стола фотографию негра.

— Какого дьявола! — воскликнул один из присутствующих. — Если тебе нужно обсуждать социальные проблемы, то найди для этого кого-нибудь другого. У нас нет на это времени.

— Я хочу показать вам имеющиеся ресурсы, — холодно возразил Депау. Он досконально изучил этих людей и знал, чего от них можно ожидать. Их неудовольствие не смутило хозяина встречи, оно входило в его планы. — Вот он, этот ресурс. — Депау указал на фото Люшена Джексона.

Кто-то из гостей громко фыркнул.

— В нем не больше ресурсов, чем в раковой опухоли, — сказал производитель компьютеров.

Бейсли Депау позволил себе тонкую, понимающую усмешку.

— Этот человек — полувор, полусутенер, которого уже много раз лишали пособия, отец несчетного числа детей, которых он не содержит, теперь стал прекрасным работником, который стоит хозяину всего сорок центов в день. А если у него будет потомство, мы получим еще одного прекрасного работника, такого же, как и он сам. Они будут работать лучше, чем те, которые работают у вас сейчас. И никаких профсоюзных лидеров, с которыми надо все время бороться.

— Я не верю ни в какие социальные программы.

— Потому я и пригласил вас к себе, джентльмены. Доказательства находятся всего в нескольких футах отсюда. Мы в корне изменим практику использования рабочей силы, сделаем ее еще более дешевой, чем в Гонконге и на Тайване. Наши города снова станут городами для богатых.

Депау привел их в полуподвальный этаж. То, что они там увидели, повергло их в изумление. В одном конце небольшого помещения находился белый человек с кнутом; у конвейерной ленты стояло тринадцать негров. Семеро старательно обертывали деревянные шесты листовой сталью, шестеро столь же старательно ее снимали. Люди работали в едином ритме, никто не отставал. На ногах у них были кандалы.

Депау взошел на приподнятую над полом платформу и крикнул парню, стоявшему в начале конвейера:

— Если бы тебя спросили, чего ты сейчас хочешь, что бы ты ответил?

Люшен Джексон улыбнулся и сказал:

— Я бы хотел, сэр, чтобы конвейер двигался побыстрее. Тогда я смогу выполнить свою норму.

Депау кивнул и повернулся к своим спутникам. Потом он закрыл дверь и повел их назад, в кабинет.

Один из них сказал:

— Речь идет о рабстве, о порабощении людей ради получения прибыли — то есть о худшей форме угнетения человека человеком.

Депау кивнул. Остальные участники встречи столпились вокруг них, внимательно слушая.

— Возможно, речь идет о новой гражданской войне, — продолжал гость.

Депау снова кивнул.

— Речь идет о нарушении всех известных человечеству принципов, на которых зиждется цивилизованное общество.

— Не всех, — спокойно возразил Депау. — Мы не нарушаем принципа частной собственности.

Депау видел, как могущественные воротилы обменялись взглядами. Он знал, каким будет следующий вопрос, и нисколько в этом не сомневался, так как знал их всех с детства. Он отдавал себе отчет в том, что предлагает революцию, которая изменит жизнь людей в большей степени, чем это было в России.

— Бейси, — спросил человек, задававший так много вопросов, — ты хоть понимаешь, насколько серьезно то, что ты затеял?

— Понимаю, — просто сказал Депау.

— Можешь ли ты, — продолжал этот человек, при напряженном внимании остальных, — можешь ли ты…

— Что именно? — спросил Депау, зная наперед, о чем он спросит.

— Сможешь ли ты… подготовить из них квалифицированных рабочих?