Цепная реакция

Наверно, художник Репин, хромавший ныне на одну ногу, оценил бы рисунок не более чем на тройку. У участкового явно были проблемы с перспективой. Да и цвета какие-то ненатуральные.

— Хорошо. А если, к примеру, вы бы из этого дома удирать стали, причем тихо… Как бы действовали?

— А тут и думать особо нечего, — засмеялся старый мент. — Танька — та еще зараза была. На весь свет озлобленная… Вот и отгородилась со всех сторон шифером в два метра высотой. Забор глухой получается, хоть голым во дворе пляши. И не гниет. А вот если перелезать начнешь, то с таким треском поломается, что всю деревню перебудишь… Так что, ежели тихо надо уходить, то только два пути: либо через калитку на улицу, либо на задки.

Он снова начертил что-то на листке.

— Вот здесь, с тылу так сказать, вторая калитка имеется. На огород выходит. А уж дальше, через огород — к ручью. А там уже и лес сразу.

Быков взял в руки нарисованный участковым план и ненадолго задумался. Затем жестом подозвал поближе сидевших в автобусе бойцов.

— Значит так, мужики! Делаем вот что…

* * *

Стас прижался спиной к чердачной стене и заскрипел зубами от злости. Но злиться, кроме как на самого себя, было не на кого. Он нарушил священное правило: не ложиться на дно в тех адресах, где появлялся хоть раз. А здесь, в Борисово, в доме тетки, он появлялся дважды. Один раз — с Риткой, в середине лета, и один раз — с адвокатом. Значит, сдал кто-то из них? Больше некому. Кто именно — сейчас разбираться не время. Но он разберется. Непременно разберется, если…

Если удастся выбраться.

Черт… Он слишком расслабился. Перестал доверять чутью. Вот и прокололся. Причем дважды: утром, когда они напоролись на засаду, и теперь, когда чутье упорно подсказывало ему не соваться в Борисово. Но он слишком вымотался за день, потому и решил отсидеться здесь до утра.

И вот теперь он — в ловушке. Закончив обыск дома, менты поднимутся на чердак. А здесь спрятаться негде.

Впрочем…

Взгляд Стаса упал на небольшое окошко в торце. С этой стороны дома внизу окон нет. Из дома его не увидят. Правда, могут услышать. Но, пока будут выбегать наружу, потеряют с десяток секунд. В темноте это — практически спасение. Конечно, они могли поставить с этой стороны дома человека для подстраховки. Но если и поставили, то одного, не больше. С одним можно справиться…

Правда, чердачное окно расположено высоко. Но других вариантов все равно нет.

Неслышно ступая по балке, Стас приблизился к окошку и, тихо отворив его, выглянул. Глаза, уже успевшие привыкнуть к темноте, не заметили ничего непристойного. Он быстро выставил из окна ногу и, стараясь не шуметь, нащупал ниже узенький карниз. Упершись в него, перенес на ногу тяжесть тела, выбрался наружу и сиганул вниз. Едва коснувшись земли, он завалился на бок и, дважды перекатившись и не обращая внимания на резкую боль в левой ноге, снова вскочил.

Времени осматриваться не было. Пригнувшись, Стас бросился к небольшой калитке, ведущей в огороды за домом. Рванув на себя дверцу, он выскочил за забор. И тут же был сбит с ног сильным ударом в грудь. Попробовал встать, но очередной удар опрокинул его на спину.

— Лежать! — негромко произнес мужской голос. Силуэт его обладателя четко вырисовывался на фоне покрытого редкими звездами неба.

Голос показался Миронову знакомым. В следующую секунду он уже понял, кто перед ним. Точно, не правозащитник.

— На дом кто навел?

Человек не прыгнул на него, чтобы надеть браслеты, и не нанес расслабляющего удара в пах, как это принято в соответствующих силовых структурах. И это настораживало.

— Сам-то как думаешь?.. — Стас умел проигрывать достойно.

Ответа не последовало. Миронов услышал лишь характерный металлический щелчок. Он отлично знал, что это. Так щелкает предохранитель автомата. Потом он не увидел, а скорее ощутил перед собой короткое дуло, направленное ему в голову…

В этот момент калитка снова распахнулась, и в глаза человеку ударил свет электрического фонаря.

— Блин, Леха, ты что, крикнуть не мог?! — возмутился появившийся в проеме Елагин. — Мы там ждем, ждем…

Потом перевел луч на лежавшего Стаса, нагнулся над ним, резким движением перевернул лицом вниз и защелкнул у него за спиной наручники. В пах не бил, хотя мог.

— А зачем лишний шум поднимать? — глухо отозвался Быков, медленно опуская автомат и стараясь подавить предательскую дрожь в голосе. — Человек нормальный попался. Сообразил, что может случиться, если он себя плохо вести будет. И решил вести себя хорошо… Так ведь?

* * *

Прекрасным осенним утром, когда заря освещает судьбы и души, у ворот усадьбы графа Стропилина остановилась старая белая «восьмерка». Вышедший из нее оперуполномоченный отряда милиции специального назначения Леха Быков с полминуты поглядел на восход ясна-солнышка и двинул к порогу. Настроение его совершенно не соответствовало красоте окружающего мира.