Цепная реакция

— В таком случае, на субботу ничего не планирую… Будем плавать с акулами. Надеюсь, справимся. Опыт какой-никакой имеется. — Он подмигнул Лене. — Ладно, прости, надо бежать — труба зовет, дела, дела. Созвонимся.

Еще раз взяв ее руку, прижался к ней теплыми губами. Прикосновение было настолько приятным, что Лена на пару секунд отключилась от своих проблем.

— Ты такая красивая. И умница. У тебя все будет хорошо. Обязательно.

Отпустив ее руку, улыбнулся ободряюще. И, уже открывая дверь, обернулся:

— Да, кстати! Ты с участками что-нибудь решила? За тобой столбить?

— Ой, извини, Лень… — Лена виновато сморщилась. Поплыла ведь, как девочка. А для настоящего мужчины главное — дело. Он и так ее здорово поддержал. Вот Репину ее проблемы всегда были по фиг… — Я тут со своими заморочками… Забыла совсем. Но я решу на днях. Обязательно!

* * *

Бухаров, подперев крупной ладонью подбородок с ямочкой — признаком упрямства, с искренним интересом переводил взгляд то на съежившегося на табуретке парня в костюме зайца, то на нависшего над ним Никифорова. Но в разговор пока не вмешивался. Они с напарником договорились разыграть классическую следовательскую комбинацию «добрый — злой», и очередь «доброго» еще не наступила.

«Злой» Юрасик тем временем активно поддавал пару.

— Ты нам тут кончай под зайчика невинного косить! — грохнул он кулаком по столу так, что стоявший пустой граненый стакан опрокинулся и покатился к краю. — Я, типа, розовый и пушистый, ни фига не видел и ни черта не знаю… Здесь, парень, терроризм, а не рекламная акция, тут скидок не будет! Статья двести пятая, от восьми до пятнадцати!

Никифоров мастерски поймал стакан. Годы тренировок не прошли даром.

— При чем здесь терроризм? — Студент еще больше сжался. — Я на этом месте постоянно работаю, уже третью неделю. Можете в аптеке спросить… А записку мне мужик дал и попросил передать тетке, которая в двенадцать под щитом торчать будет. И, как выглядит, описал. Брюнетка, сказал, симпатичная. На Заворотнюк чем-то похожа. Пятьсот рублей заплатил…

— Эту песню мы уже слышали… Что за мужик?! Как выглядит? Небось, на Жигунова чем-то похож?

— Нет. Он большой такой… Я его толком не разглядел.

— Ах, не разглядел… — Лицо Никифорова озарила мрачная улыбка, не предвещавшая студенту ничего хорошего. — А что так? Ты, вроде, не слепой, не глухой, не беременный… И не разглядел?!

— Да вы попробуйте, наденьте этот костюм… — заныл парнишка. — Сами убедитесь. Зубы мешают.

Местный телефон на столе оперативника вяло заверещал. Андрей Борисович протянул руку.

— Бухаров у аппарата!

— Это Мартынюк, — раздался в трубке голос начальника управления уголовного розыска. — Зайди ко мне…

— Хорошо.

* * *

В кабинете, кроме шефа, находился представитель городской прокуратуры Женя Краснов, не так давно перебравшийся туда из следственного отдела.

Прокуратура и милиция, как известно, издавна обожают друг друга, как свекровь и невестка, не прощают друг другу ни малейшего промаха и никогда не упускают случая поведать о промахе другой стороны всем и вся. Если, конечно, не ведут общего бизнеса. Поэтому Краснов, перейдя в прокуратуру, в отношениях с сотрудниками милиции старался держать дистанцию и всячески избегал любого намека на панибратство. Более того: чтобы коллеги, не приведи бог, не заподозрили его в симпатиях к ментам, взял обыкновение напускать на себя чрезмерную строгость и то и дело срывался на крик. По поводу и без такового.

Тем не менее среди ментовского сообщества Евгений Валентинович слыл мужиком не особо вредным. А что достает иной раз сверх меры — так должность у него такая. А что поорать при этом любит — так молодой. Кровь играет, и ума еще не нажил. Только звание. Гадостей Краснов, по большому счету, никому не сделал.

Однако Бухаров насторожился. Такие визиты обычно означали, что в прокуратуру приползла очередная телега, и оперов снова будут возить мордой по столу. Вопрос оставался за малым: кого именно и за какие грехи. И если с кандидатурой, судя по всему, начальство уже определилось, то причина оставалась загадкой. Андрей быстро перебрал в уме события последних дней и понял, что разрешить ее самостоятельно все равно не сможет. Грехов хватало.

— Андрей Борисович, у нас проблемы. Жалуются на вас… — начал шеф таким тоном, будто жалоба на собственных подчиненных была для него явлением экстраординарным — чем-то сродни появлению на центральной площади Юрьевска делегации маленьких зелененьких пришельцев с четвертой планеты системы Альдебарана.

— Кто?..

— Задержанные вами граждане. — Шеф помахал тетрадным листочком с каракулями. — Если конкретно, то гражданин Заворотнюк. Грубо оскорбляете, прав не объяснили…

— Да он ссал у отдела бухой, я его и притащил… Какие права? Может, ему в камеру гидрокровать поставить? Или джакузи?

— Никто не требует от вас гидрокроватей, — вступил Краснов. — Но обращаться с людьми по-человечески вы обязаны… Кстати, Заворотнюк — это мелочи… А о ваших альтернативных методах дознания уже легенды ходят. Может, пройдем в ваш кабинет? Там сейчас есть задержанный?