Цепная реакция

О черт, похоже, у меня реально проблемы. Чем больше времени я провожу с Луисом, тем сильнее хочу быть с ним. Заставляю себя держать хоть какую-то дистанцию, говорю себе, что не позволю ему подойти слишком близко… хотя мне и хочется. Очень хочется. В его объятиях я чувствую себя защищенной — настолько, насколько это вообще возможно. Разум говорит мне, что это ощущение ложное, но я и так постоянно пытаюсь разобраться, какие из моих эмоций реальны, а какие нет. Получается не очень.

Мне даже кажется, что, когда Луис говорит о своей работе у кузена в автомастерской, на самом деле он занимается чем-то другим. Наверное, я параноик. Ведь я же попросила его быть честным со мной, а значит, должна ему доверять… хочу доверять. Но меня грызут сомнения. Избавиться от них удается, только когда я с Луисом. В одиночестве они нападают на меня с новой силой.

— Помощь с математикой мне не помешает, — признаюсь я.

— Привет, Луис, — здоровается моя мама, когда я подвожу Луиса к кухонному столу, заваленному моими учебниками.

— Здравствуйте, миссис Круз, — очаровательно-вежливо отвечает он.

— Вы теперь много времени проводите вместе, как я погляжу. — Мама просто констатирует очевидное.

Луис кивает.

— Да, мэм.

— Что ж, надеюсь, это не серьезные отношения. Никки нужно сосредоточиться на поступлении в университет и налечь на учебу.

От ее бестактности я слегка морщусь.

— Мам, не позорь меня.

— Да все нормально, Ник, — отзывается Луис. — Моя мама говорит мне то же самое.

Мне очень хочется доказать родителям, что наши отношения с Луисом никак не влияют на будущий университет, но я сдерживаюсь.

— Мам, можно Луис поужинает с нами? — выпаливаю я, торопясь сменить тему, прежде чем мама начнет задавать неудобные вопросы. Я знаю, она за меня переживает и не хочет повторения того, что случилось между мной и Марко. Стоит мне теперь упомянуть о каком-нибудь парне, неважно о каком, как родители тут же устраивают форменный допрос. Но они не в курсе, что вся моя дружба с мальчиками после разрыва с Марко была всего лишь дружбой — и ничем больше. А вот с Луисом… с ним все по-другому. Но ради собственного спокойствия я сказала маме с папой то же самое, что говорила до сих пор, — что мы просто друзья. Так они хотя бы психовать не станут.

— Мы заказываем китайскую еду, Луис, — говорит мама. — Ты ешь такое?

Он пожимает плечами.

— Я ем все что угодно.

— Мы будем очень рады, если ты присоединишься к нам за ужином. — Она произносит эту фразу даже без намека на улыбку — обычная формальная вежливость, никакой сердечности. Надеюсь, Луис не обратит на это внимания.

Мама смотрит на учебники, разбросанные по столу.

— И с заданиями вам лучше бы поторопиться, ребята.

Мы с Луисом садимся за уроки. Он помогает мне разобраться с математикой, а потом сдвигается на противоположную сторону стола и принимается за свою домашку. По словесности мне задали написать стихотворение, и я сосредоточенно над ним размышляю. Учитель сказал, что мы должны рассказать о человеке, который оказал большое влияние на нашу жизнь, неважно, хорошее или плохое. Мне хочется написать о Луисе, потому что именно он заставил меня измениться… благодаря ему я снова хочу любить. Конечно, я сдерживаю свой порыв… хотя, честно говоря, меня так и подмывает посвятить стихотворение ему.

Смотрю на Луиса в поисках вдохновения. Встречаюсь с ним глазами и понимаю, что он тоже не сводит с меня взгляда. В голове у меня вспыхивают картинки, что было бы, останься мы наедине, и в животе принимаются порхать взволнованные бабочки.

Жду, что он отвернется, но это бесполезно.

— Почему ты на меня пялишься?

— Хотел задать тебе тот же вопрос, — отвечает Луис.

— Занимайся своей домашкой, — нарочито сурово говорю я, стараясь ничем не показать, что больше всего мне сейчас хочется сесть к нему на колени и обнять за шею.

Луис переключается на задание по обществознанию, которое лежит перед ним, но ненадолго.

— Я чувствую, когда ты на меня смотришь, — заявляет он через минуту.

— Ну извини.

Утыкаюсь глазами в пустой лист и начинаю писать стихотворение. Первая попытка — про героя, который пришел и спас меня, прежде чем мое сердце превратилось в лед и раскололось на миллион кусочков, которые уже никак нельзя было бы склеить заново. Нет, это слишком пафосно и ненормально. Я, конечно, надеюсь, что наши с Луисом чувства реальны, что они — правда, но после прошлых ошибок не очень доверяю своим инстинктам.

— Хочешь приехать к нам в воскресенье? — спрашивает он. — Mi’amá будет на работе, и братья решили устроить барбекю.

— Отличная идея.

— Но я должен предупредить. Меня уже известили, что планируется развлекалово под названием «Метание трусов». — Луис смеется, видя, как я ошарашена. — Это не то, что ты подумала. Это игра такая, с теннисным мячиком и колготками. Трудно описать. Чтобы оценить по достоинству, это надо видеть.

— Не сомневаюсь. — Правда, его слова меня не особо убеждают. — И как, трудно выиграть у твоих братьев?