Цепной пес империи

На этом участке фронта было затишье. Солдаты радовались ему и теперь прижимались друг к другу над небольшими костерками.

— Приготовиться к бою! — приказал я. — Артиллерию на позиции.

Мои приказы быстро выполнили. Я поднялся на батарею полевых орудий и укрылся за бруствером. Мелкокалиберные пушки стреляли только прямой наводкой и поэтому стояли почти у первой линии окопов. На батарее присутствовал штатный волшебник. Я быстро проверил его щиты и закрыл несколько брешей.

— Сейчас начнется атака, без приказа не стрелять, — предупредил я.

Об атаке мне доложили вызванные из своего мира сильфы. Они сообщили, что в тылу противника собираются несколько сильных отрядов конницы и пехоты.

Место для удара было выбрано удачно. Из-за неудачного рельефа наша оборона здесь слаба. А глубокий овраг со стороны противника позволяет ему почти беспрепятственно подбираться к нашим позициям. Но именно поэтому здесь не ополченцы, а рота опытных солдат, усиленная батареей полевой артиллерии.

Атаку противника я сначала почувствовал. Несколько волшебников впереди создали довольно мощный щит. Разумно.

Конница противника вылетела из оврага. Отряд на ходу рассыпался и полноценной кавалерийской лавой понесся прямо на наши окопы. Многие всадники на полном скаку открыли огонь.

Я сосредоточился и ударил по щиту противника. Волшебники не ожидали удара мага и не сумели справиться со мной.

— Огонь!

— Открыть огонь! — подхватили мой приказ сержанты и офицеры, передавая его по цепочке.

Дружные залпы солдат положили первые ряды кочевников, но остальных это не испугало. Пулеметы начали косить нападавших, но те, подбадривая себя воинственными воплями, неслись дальше.

Я прибегнул к испытанному еще на севере способу. Волна страха. Все лошади противника разом смертельно испугались того, что их ждало впереди. И они все взбрыкнули. Многие не ожидавшие этого наездники вылетели из седел. Остальные не могли справиться с взбесившимися животными. Хорошо спланированная атака захлебнулась. Отряд смешался в одну кучу.

— Артиллерия, огонь! — приказал я.

— Орудия! По противнику-у беглым, интервал три секунды, шрапнелью! Первое о-огонь!

Снаряды разрывались прямо в толпе людей, разбрасывая во все стороны множество стальных шариков. Орудия били безостановочно, превращая людей в кашу.

Я заметил, что с нескольких кочевников сорвало их накидки. С безмерным удивлением я увидел, что это женщины. Я едва не приказал остановить огонь, но сдержался. Женщины это или нет, на войне один закон — убей, или убьют тебя.

Волшебники попытались остановить расстрел, но я им этого не дал сделать. Тогда мятежники сделали единственное, что им оставалось. Они бросились в атаку пешком. Яростно крича, они побежали навстречу неизбежной смерти. Уже не пытаясь выжить, просто желая ворваться в наши окопы и убить хоть кого-то. Чтобы по их спинам в окопы прошли другие.

Я ударил сам, посылая вперед множество воздушных лезвий, одновременно приказывая сильфам атаковать людей. В этот момент один из волшебников сумел пробить щит, прикрывавший батарею. Кинжал чистого белого пламени прорвался через несколько слоев защиты и сжег одно орудие вместе с прислугой. Двум бойцам повезло умереть сразу. А третий, истошно крича от боли, бросился бежать, весь охваченный огнем. Магическое пламя моментально сожгло его кожу. Огонь быстро потушили, но человека уже было не спасти.

Впрочем, другие солдаты на это внимания не обратили. Не с ними, и ладно. Несмотря на огромные потери, кочевники прорвались к окопам и схватились врукопашную с солдатами.

— Огонь по выходу из оврага! — приказал я артиллеристам.

Солдаты штыками и прикладами убивали кочевников, но и сами погибали от их сабель. Я достал шпагу и сам бросился врукопашную.

С криком на меня выскочила смуглая кочевница. Она рвалась к продолжавшим стрелять орудиям. А на меня посмотрела, как на досадную помеху:

— Сдохни!!!

Я отбил ее неумелый удар и выпадом проткнул грудь.

Сразу двое мятежников, увидев смерть соплеменницы, бросились на меня. Я пнул одного в коленку, а во второго метнул воздушный кинжал. Кочевник с распоротым животом упал мне под ноги. Я повернулся, чтобы добить первого, но в него уже кто-то выстрелил.

Противник отступал. Не выдержав убийственного огня, они побежали прочь. Но до спасительного оврага добежали лишь единицы. Пехота, увидев уничтожение конницы и попав под огонь орудий, и вовсе отказалась вступить в бой.

Я зачерпнул руками снег и растер им разгоряченное лицо. Бой длился всего минут десять. Снег на небольшом поле между окопами и оврагом покраснел от крови. А само поле было покрыто толстым ковром убитых людей и лошадей. И не просто убитых, а разорванных шрапнельными снарядами.

Я смотрел на поле и прекрасно понимал, что одним ночным кошмаром у меня стало больше.

Толкнув дверь, я нагнул голову и зашел в блиндаж. У небольшой стоявшей в углу печки грел руки Тирион. Харальд склонился над расстеленной на столе картой.

— Есть чай?

Тирион молча протянул мне кружку с мутной жидкостью. Я с сомнением понюхал ее, но кривиться не стал. Главное, что она была горячей.