Цепной пес самодержавия

По моему пониманию, место для укрытия было выбрано крайне неудачно. Стоит открыто. Пусть даже дальняя окраина города, и склады частью пустые стоят, но люди какие-никакие здесь все же имеются, поэтому у боевиков был реальный шанс засветиться.

- С транспортом постоянно перебои, потому и с подвозом товаров плохо, - так нам объяснил здешнее запустение кладовщик Малый, но сразу добавил. - Даже при таком раскладе идет работа: днем ездят подводы, грузят товар, развозя его по лавкам и магазинам, а ночью сторожа с колотушками обход делают.

Но даже не это было главным. Не мы, ни наблюдатели - жандармы, которые уже больше двух часов наблюдали за развалинами с разных точек, так и не смогли разглядеть люк, ведущий в подвал. Правда, остатки стен резко урезали общую картину осмотра развалин, кроме того было много нанесенного сора из веток и листьев, да и толком не рассмотришь, когда приходиться со всей осторожностью выглядывать из-за угла склада.

"Все равно. Что-то тут не так".

Я поделился своими соображениями с Пашутиным, тот со мной согласился, но в чем именно подвох тоже не имел понятия.

Предложенный ротмистром прямой штурм был отброшен сразу. Боевикам терять нечего и они бы принялись отстреливаться с яростной отчаянностью обреченных на смерть людей. К тому же они были нам нужны живыми. После некоторых раздумий был предложен другой вариант: дождаться сумерек, подползти как можно ближе и затаиться до того времени, пока они себя не проявят, а затем попробовать их схватить. При таком варианте тоже неминуемы потери, но их будет намного меньше, а вот шансов, что мы застанем террористов врасплох, больше. Когда Пашутин остановился на этом плане, было решено вызвать подкрепление. Я не принимал участие в обсуждении планов, предоставив это дело военным, а вместо этого, в который раз, прокручивал полученную информацию, но видно что-то ускользало от меня, беспокоя и раздражая меня, как надоедливая муха. Видимо, это невольно отразилось на моем лице, поэтому первая фраза, которую сказал подошедший ко мне Пашутин, была вопросом: - Ну, что надумал?

- Ничего, - ответил я ему. - Что-то здесь неправильно. Только что?

- Знаешь, мне почему-то кажется, что их здесь нет. Или вообще никогда не было.

- Может и так.

- Проверить все равно нужно, - он щелкнул крышкой часов. - Через полчаса окончательно стемнеет.

- Кто спорит, - согласился я с ним. - Ждать, так ждать.

- Господа хорошие, - неожиданно подал голос сторож в тулупе, - вы нас как, отпустите или нет? Нам ведь хозяин не за красивые глаза платит, а за работу.

- Ты еще поговори у меня морда каторжная! - окрысился на него ротмистр. - Сказано: стоять! Стой! Или в каталажку хочешь?!

- Господа офицеры, будьте добры подойти ко мне, - неожиданно позвал офицеров Пашутин, а когда те приблизились, сказал. - Сейчас, пока светло, сделайте рекогносцировку местности, так как потом, вам обоим придется расставлять своих людей почти в полной темноте. И еще, господин подпоручик. Вам придется поставить с десяток своих солдат между ближайшими к месту развалин складами, тем самым отрезать возможность прорыва и дальнейшего бегства. По два человека на пост. И предупредите их, чтобы были особенно внимательны.

- Господин подполковник, - поинтересовался подпоручик, - сколько этих разбойников там может быть?

- Точно не известно. Но согласно тем данным, что нами получены: четыре-пять человек. А этих, - уже негромко сказал Пашутин, обращаясь к жандарму, - вы, господин ротмистр, отправьте на склад. Пусть кладовщик работает, а сторож вместе с ним пока посидит, но при этом приставьте к ним жандарма. После их отпустим. Вы свободны, господа.

- Так точно.

- Будет сделано.

Офицеры откозыряли и пошли выполнять приказ. Пашутин повернулся ко мне: - Ждем, Сергей.

Я ответил ему легким кивком головы. Мое ожидание вышло томительным, и не только из-за сырости и холода, сколько из-за червячка непонятного беспокойства, шевелящегося внутри меня.

Подполковник только щелкнул крышкой часов, как жандарм стоящий рядом со мной, сдвинул заслонку тайного фонаря, и чуть поднял его, освещая циферблат.

- Двадцать минут шестого, - тихо сказал он, затем щелкнул крышкой и спрятал часы в карман. Жандарм, бросил вопросительный взгляд на меня, а потом на Пашутина. Когда начнется? Было видно по его закостеневшему лицу, что он промерз до самых пяток и сейчас мечтал только об одном, как можно быстрее оказаться дома, в тепле, с чашкой горячего чая в руке.

"Мне бы тоже хотелось.... - только я так подумал, как послышался торопливый топот сапог. Мы все трое повернулись на шум шагов. К нам подбежал жандарм, вытянулся и отрапортовал Пашутину: - Ваше высокоблагородие, разрешите доложить?!

- Давай!

- Наблюдатели доложили, что темно и они ничего не видят.

Пашутин обернулся к офицерам и сказал: - Ротмистр, пусть ваши люди снимут шашки.

- Будет сделано, господин подполковник.

- Соблюдать тишину! Ни слова, ни звука! Еще раз напомните об этом своим людям! Теперь вам, господа офицеры! Не забывайте о том, что бандиты нам нужны живыми. Что хотите, делайте, но брать живыми! Теперь идите.