Цепной пес самодержавия (СИ)

После того, как рассказал ему во всех подробностях о попытке похищения, я достал из кармана и передал подполковнику бумажник главаря. Тот осмотрел все отделения, пересмотрел визитки, даже осмотрел каждую денежную купюру, после чего приступил к запискам. Минут пять он потратил на каждый бумажный лоскуток, потом положил их в бумажник и покачал головой: — Да-а! Шарада. Одну писала женщина, причем, грамотная. Училась в каком-то пансионе. Смотри, какие заковыристые завитушки на заглавных буквах. Раз не забыла, значит, недавно закончила учебу. Молодая еще. Встреча в том же месте. В 19.00. Подписи нет. Мог бы предположить свидание, так нет! Заметь, нет ни инициалов, ни имени. Влюбленные женщины так не пишут. Чисто деловая записка, правда, написана кокетливым почерком. А вторая писулька, сам видел. Вообще несуразица! Теперь насчет личности Седого. Тут я думаю, мы быстро все узнаем и потянем ниточку, вот только боюсь, что не приведет она нас к тому жандарму. И последнее. Если бы они хотели тебя убить, Сергей, то сделали бы это еще во дворе дома. Думаю, с тобой хотели поговорить. Вот только кто и зачем, об этом можно только догадываться.

— Я это понял. Только поздно, — буркнул я недовольно. Впрочем, это недовольство касалось меня лично. Не смог правильно оценить вполне просчитываемую ситуацию.

— Отсюда делаем вывод: тебе надо срочно менять квартиру.

— Согласен, надо.

— Есть у меня на примете симпатичная модисточка. Обожает крупных мужчин! Так…

— Нет. Если так обстоит дело, то мне лучше вернуться в свою старую гостиницу, тем более что она находится в двух шагах отсюда.

— Как прикажете, господин поручик, — дурашливым голосом, имитируя лакея, сказал Пашутин. — Со всем нашим удовольствием!

К моему удивлению, тот номер, в котором мне довелось жить раньше, оказался свободен. Коридорный, увидев меня, обрадовался как родному брату, впрочем, вне меньшей степени он обрадовался полтиннику, вложенному ему в руку, что сразу побудило его к действию: нам тут же был предложен свежий чай с домашним вареньем и баранками. Отказавшись, я закрылся в комнате с Пашутиным.

— Что делать будем, Миша?

— Думаю, что те, кто прислал убийц, сильно испугаются. Ведь они не знают, что те могли сказать тебе перед смертью и могут пойти на быстрые и решительные действия. Им сейчас любой ценой надо тебя убрать.

— Согласен. Но если предположить, что они собирались выйти через меня на государя, иначе эту попытку никак не объяснить, то посчитав это провалом, будут попытаться убрать нас обоих.

Пашутин испытующе посмотрел на меня.

— Покушение на государя?! Это кто ж на такое осмелиться?

— Те, за чьей спиной стоит Франция и Англия. Они ищут способ не допустить заключения мира. При этом самый простой выход: убрать государя, а затем посадить на трон марионетку.

— Это государственная измена!

— Ты сам мне в свое время говорил, что у английского и французского послов в окружении царя есть много единомышленников. Сейчас, пока не ушло время, они постараются приложить все усилия, чтобы сорвать подписание сепаратного мира.

— Да — а… Ставки высокие, что и говорить. Вполне возможно, что ты можешь оказаться прав, хотя мне трудно в это поверить.

— В убийство государя?

— В измену людей, дававших присягу!

— Слушай, Миша, через восемь дней состоится крестьянский съезд, поэтому займись вплотную охраной государя. Насчет твоих полномочий я все решу. И еще. У меня есть план, но нужно твое участие.

— Слушаю. Говори.

— План называется: ловля на живца.

— Так ты у нас еще и рыбак оказывается. Ну-ну. Рассказывай, не томи.

— Завтра я делаю вид, что тайно возвращаюсь домой, чтобы забрать, скажем, необходимые вещи и деньги.

— Я бы в это не поверил. Любой нормальный человек, боясь покушения на свою жизнь, спрятался бы во дворце, за тройным кольцом охраны.

— Судя потому, что они подослали ко мне эту троицу, становиться понятным, что они меня совсем не знают. К тому же, как ты сам говоришь, они готовы на все, лишь бы покончить со мной как можно быстрее. Так?

— Может и так, но ты к чему клонишь?

— Думаю, что если они меня хоть немного изучили, то в их представлении выгляжу, как странный и замкнутый человек. По ресторанам и девкам не шляюсь, приемы не устраиваю, взяток и подношений не беру. К царю езжу редко и только по его вызову. Отсюда наши враги сделают вывод: этот человек не от мира сего, как и все юродивые, а значит, будет действовать не как нормальный человек. Поэтому расставят своих людей во всех известных им местах. У тренировочного зала, у дворца, у квартиры. Это их шанс, и упускать его они не станут. Как тебе?

— Подтверждаю: по ресторанам и девкам не шляется, — с легким смешком заявил Пашутин. — Аскет. Пустынник. Ну, ладно, говори дальше, что придумал.

— Слушай!…