Цепные псы пантеонов

В это время Антон Петров как раз выходил из зоопарка и переживал, что на ремне нет еще одной дырочки: слишком просторно чувствовать себя в одежде Петров не привык. Благодаря зябко поднятому воротнику куртки его не узнали ни бабушки, торговавшие надувными шариками, ни девушки, предлагавшие покатать ребенка на пони, ни скучавшие мымры в продуваемых и до лета обреченных на пустоту пивных павильонах. А может, зря Антон ударился в панику, и встреча с товарищем, знающим Антона Петрова по фото, была случайной? Очень хотелось верить, что служба безопасности «Ред Ойла» не объявила по Питеру глобальную поисковую операцию, которой ментовский скудный «Перехват» в подметки не годится.

Увы, все-таки оказалось, что «Супер-пупер-мега-перехват» объявлен. Взбегая по ступенькам станции метро «Горьковская», Антон Петров боковым зрением усек, как кормившийся у ларька «Союзпечати» нищий невнятного возраста свернул кепку с мелочью и табличку «Подайте на инвалидную коляску» и исправно зашкандыбал по следу.

Вокруг висли друг на дружке встретившиеся влюбленные, у ларька с пышками толкалась очередь, из музыкального ларька рвались наружу гитарные проигрыши Грэма Парсонса[7]. В верхнем вестибюле станции метро шмелями гудела подсветка рекламных стендов, и толчея спешивших к эскалаторам граждан мешала сканировать обстановку.

Если после откровенного грабежа братка у Петрова остался горький осадок на душе, то здесь Антон не сомневался в праведности своих действий ни секунды. Купив в окошке жетон, он позволил не сильно-то и хромавшему типчику пристроиться на векторе к турникету ровно за собой. Зато теперь в подлости намерений нищего товарища сомнений не осталось.

И на контрольной линии Антон с полуоборота выхватил у инвалида влажную от пота проездную карточку. Инвалид растерянно открыл рот, получив упреждающий толчок в грудь от лица, которое провожал. Отнятая карточка нырнула в контрольную щель[8]. Петров прошел через турникет, инвалид остался перед пропускным механизмом, бесполезная карточка вернулась хромому в руку из щели.

Нищий не рискнул заорать на весь вестибюль: «Инвалида обидели!!!» И совесть Антона не посмела вякнуть — если бы это пострадал честный хромой, бедолага смог бы пройти к эскалатору по инвалидному удостоверению.

Вместо этого нищий товарищ неопределенного возраста выхватил из задрипанного пиджачка сотовую «Нокию» последней модели, а дальше эскалатор повез Петрова прочь и вниз. К гадалке не ходи, нищий объявлял полномасштабную тревогу, и через каких-нибудь полчаса ко всем станциям метрополитена будут стянуты граждане, понятия не имеющие, кто такой Антон Петров, но знакомые с его фото и мечтающие подзаработать. Через тридцать пять минут в просчитанных на компьютерах «Ред Ойла» точках города припаркуются непримечательные закрытые автофургоны, и уже более осведомленные, кто есть такой на свете Антон Петров, граждане, передергивая затворы, станут внутри фургонов нервно курить и ожидать маячка от менее осведомленных.

Но Антону с его маршрутом не требовалось даже двадцати минут.

— Вы на следующей выходите?

— Выхожу.

Из вагона, в меру наполненного пассажирами, он вышел на следующей станции — «Невский проспект». Затесавшись по соображениям маскировки в шумную компанию, даже глотнув из протянутой бутылки пива, он поднялся по эскалатору и вдоль канала двинул на Дворцовую площадь. Кажется, собирался дождь, жаль, что у братка к куртке не прилагался зонтик.

Станут в поднятом на ноги Петербурге искать Антона Петрова на главной площади? Конечно, станут. Но ведь не прятаться он шел туда походкой праздного туриста.

— Кто у нас отвечает за Центральный район? — Руководитель службы безопасности головной конторы «Ред Ойла» Владимир Костромин меньше всего походил на профессионального силовика. Слегка приплюснутый возрастом пенсионер с благородными сединами и интересами в телеканалах «НТВ» и «Культура», такому бы вести в парке на лавочке политические дебаты с другими ветеранами перестройки. Но сотрудники местного офиса кое-что слыхали о прежних подвигах господина Костромина на ответственном посту и выполняли его «советы» беспрекословно.

— Воробьев, — не отрываясь от экрана ноутбука, доложил раскачивавшийся на заднем сиденье джипа Матвеев.

Этот господин был упакован существенно покруче Костромина. У первого — турецкая матерчатая куртка, у второго — плащ от «Хьюго Босс»; у первого — кепка на неухоженной шевелюре, у второго — причесочка от мастера-призера чемпионата парикмахерского искусства «Балтийские зори»; у первого — белорусские ботинки, у второго — классический «инспектор». Но даже посторонний зевака, загляни он в салон джипа, сразу угадал бы, кто тут играет первую скрипку.

— Что у него в наличии?

— Шесть машин, тридцать четыре бойца.

— Не бойца, а сотрудника, — вскользь поправил Костромин, прекрасно осведомленный, на какие ключевые слова реагируют системы прослушки государственных силовых органов.