Цепные псы церкви. Инквизиция на службе Ватикана

Инквизиция быстро выработала методологию запугивания и контроля, бывшую поразительно эффективной – настолько, что в ней можно увидеть предтечу сталинского НКВД, нацистского СС и гестапо. Порой инквизитор со своей свитой наведывался без предупреждения в город, селение, университет или, как в романе «Имя Розы», аббатство. Чаще же его приезд пышно обставлялся. О нем заранее объявляли во время церковных служб. Об этом извещалось в пространных прокламациях на дверях церкви и в местах скопления народа, и те, кто умел читать, быстро сообщали тем, кто не умел. Прибытие инквизитора происходило в виде торжественной процессии из сопровождавших его нотариусов, секретарей, советников, помощников, врачей и челяди, а нередко и вооруженной стражи. Обставив таким образом свое появление, инквизитор затем созывал всех жителей и местное духовенство и читал им торжественную проповедь о своей миссии и цели своего визита. Затем, словно щедро раздавая приглашения на банкет, приглашал откликнуться всех, кто желал покаяться в ереси. Предполагаемым еретикам давалось «льготное время» – обычно от пятнадцати до тридцати дней, – чтобы сознаться в грехе. Если они совершали это в указанный срок, их обычно принимали обратно в лоно Церкви, не накладывая иного, более сурового наказания, чем епитимья. Но они также были обязаны назвать имена и дать подробную информацию о всех других известных им еретиках. Инквизицию в конечном счете интересовало количество. Она вполне была готова быть снисходительной по отношению к одному грешнику, даже если он был виновен, при условии, что он мог выдать дюжину или больше других, даже если они были невинны. Как следствие такой установки, все население в целом, а не только виновные, держалось в состоянии постоянного страха, создававшего идеальные условия для манипулирования и контроля. И каждый вольно или невольно превращался в шпиона.

Даже самое мягкое из наказаний – епитимья – могло быть достаточно суровым. Наиболее мягким наказанием – возлагаемым на тех, кто добровольно откликнулся во время «льготных дней» и сознался, – была порка розгами. Насколько позволяла благопристойность (и погода), добровольно сознавшийся еретик был обязан каждое воскресенье появляться в церкви, неся розги. После чего в специально отведенный момент во время мессы священник нещадно хлестал его перед всеми прихожанами – по сухому замечанию одного историка: «подходящая интерлюдия в таинствах богослужения». Однако на этом наказание не заканчивалось. В первое воскресенье каждого месяца грешник должен был посещать все дома, в которых он когда-либо встречался с другими еретиками, – и в каждом его снова подвергали порке. Сверх того, в праздничные дни грешник должен был сопровождать всякую торжественную процессию в городе и получать дополнительные удары розгами. Таким экзекуциям жертва подвергалась всю оставшуюся жизнь, если только инквизитор, уже давно отбывший из этого места, не возвращался, вспоминал о нем и освобождал его от приговора. Еще одной формой епитимьи, считавшейся одинаково легкой и милосердной, было паломничество. Оно должно было совершаться пешком и нередко могло продолжаться несколько лет, в течение которых семья приговоренного вполне могла умереть с голода. Имелось две формы паломничества. «Малое» предполагало посещение девятнадцати святых мест, разбросанных по всей Франции, в каждом из которых грешника пороли. «Большое» паломничество означало более длительное путешествие – из Лангедока в Сантьяго-де-Компостела, Рим, Кельн, Кентербери. В тринадцатом столетии находящихся под епитимьей иногда отправляли в паломничество в Святую землю в качестве крестоносцев на период от двух до восьми лет. Если они оставались в живых, по возвращении они обязаны были принести с собой послание от патриарха Иерусалимского, подтверждающее их службу. В какой-то момент в крестовый поход стали отправлять так много еретиков, что папа наложил запрет на эту практику, боясь, что вся Святая земля может оказаться зараженной их учением. Сознавшиеся еретики также могли быть приговорены к ношению в течение всей своей жизни, как дома, так и на публике, большого креста шафранового цвета, нашитого на груди и спине всех их одежд. Осужденный, таким образом, подвергался постоянному общественному унижению, осмеянию и издевательству, а порой и физическому насилию. Людей, обреченных носить такие кресты, сторонились все остальные, которые не хотели иметь с ними никаких дел. Молодым женщинам было невозможно найти себе мужа. Наконец, епитимья могла быть в форме штрафа. Такие штрафы быстро стали источником раздора, поскольку инквизиторы нередко вымогали крупные суммы денег для себя. Вскоре взяточничество и коррупция сделались повальным явлением. В 1251 году даже папа возопил и запретил наложение штрафов. Запрет, однако, долго не продержался, и инквизиторы снова «получили право налагать по своему усмотрению наказания в виде денежных штрафов».