Цепочка вечных ценностей

Нефтегазовые доллары Центральной Азии

«Экономические стратегии – Центральная Азия«, №3-2007, стр. 05

Хорошее дело «голландской болезнью» не назовут? Есть какой-то налет гламура в том, что столь банальную экономическую ситуацию ассоциируют с одной из самых благополучных стран мира. Не нигерийская, не венесуэльская, не ливийская, не брунейская, не иранская, но вот именно такая, благородного происхождения болезнь. А речь-то идет о крайне серьезной теме, которую характеризуют с почти трансцендентальным размахом – «нефтяное проклятие»! Или поспокойнее – «парадокс изобилия», или просто, как констатация – «богатые страны с бедным населением».

О кровавом аромате нефти написаны многие книги, в том числе вполне профессиональные. Едва ли не за всеми трагическими сюжетами и совсем недавней истории, и всего ХХ века мы без особого труда разглядим беспощадную борьбу за контроль над скважинами и трубопроводами. Даже сейчас, к примеру, поражает размах стратегических планов Германии во Второй мировой войне по захвату нефтеносного Среднего Востока двумя клещами из Африки и с Кавказа. Да и узел нынешней глобальной напряженности в южном постсоветском «подбрюшье» невозможно понять без привкуса «черной крови».

Увлеченность геополитикой нефти, однако, таит в себе подвох. Всполохи войн из-за нефти затеняют сюжеты поскучнее – социально-экономические. Почему добыча и продажа уникального природного дара порождает как правило, чудовищное социальное расслоение в нефтезависимых странах? Экономическая теория дала на этот счет исчерпывающие объяснения, удостоенные нескольких нобелевских титулов. Но «экономические агенты», с азартом и в свое удовольствие оперирующие «нефтяной рентой», – это не инопланетяне, наверное. Это вполне конкретные лица, обычно рассматривающие свои экстрадоходы как вполне заслуженные. И в самом деле, разве сверхприбыль не относится к нормальному предпринимательскому доходу?

Но, как показывает опыт, именно в этом секторе наблюдается наибольший масштаб абсолютного и относительного ухода от налогов, наивысшая интенсивность коррупционных потоков, беспредельное небрежение «внешними эффектами» хозяйствования. Именно здесь вырастает жажда анклавных оазисов благополучия и тяга к уводу капитала на защищенные анонимностью финансовые острова. Наверное, «голландская болезнь» сродни эйфорическому синдрому ошалелости от довольно простого стимулятора. Любопытно, правда, что патологические проявления этого состояния не обнаружить у подавляющего большинства рабочих, инженеров и руководителей нефтяной отрасли. Локализация болезни – в квазинефтяных структурах, формирующих финансовую, силовую и нормативную инфраструктуру сектора.

Практически все примеры излечения от «зависания на углеводородной игле» связаны либо с мощным общественным контролем над углеводородной экономикой и распределением ее доходов, либо с решимостью государственных лидеров употребить власть ради общественного блага. Так срабатывает сильный иммунитет обществ от экономического и морального загнивания.

А нефть? Проблема же не в ней. Проблема в нас. В каждом. Макроэкономически можно, конечно, пенять на эту жидкую субстанцию, но в том и сила духа нации, чтобы при таком невезении, как изобилие нефти, отличиться иными конкурентными преимуществами. Главное из которых – достойная жизнь всех граждан и несколько романтическое состояние общества, называемое справедливостью. Иное, как заметил в свое далекое, но поучительное и сейчас время, Дж. М. Кейнс, – нефункционально.

Обескураживающая простота

«Экономические стратегии», №05-06-2007, стр. 05

 

В каждой непротиворечивой системе логических утверждений существует хотя бы одно, которое невозможно ни опровергнуть, ни доказать.

Одно из следствий теоремы Курта Гёделя

Удивительным человеком был Зенон! Над разрешением его парадоксов 25 веков ломают свои умы математики, логики и философы (и какие умы среди них – Аристотель, Гегель, Бергсон, Дюринг, Рассел, Гильберт, Кантор, Зиновьев и т.д., и т.п.). До сих пор неоспоримого решения зеноновских апорий не найдено. А ведь из почти полусотни поставленных Зеноном проблем до нас дошло лишь девять. Апории Зенона по-прежнему – «идеальный тест на самостоятельность мышления… гносеологический кошмар, который зрит в корень… ставит под сомнение любую формализацию и… требует мышления, не отягощенного догмами»[25].