Цербер

Слезами горю не поможешь, потому что как кому написано, так и будет, а чему быть, того не миновать. Букет премудрости. Вот им и утешайся.

Алик выскочил, распахнул дверцу. Затараторил;

— Значит, так, я все выяснил, сейчас выезжаем на Окружную, а то по городу же пробки, и…

— На Окружной как будто пробок нет, — перебил, поморщившись, Михаил. — А вот почему ты небрит, капрал? Почему одет не по форме?

— Так это… срочно, и…

— Срочно — не значит небрежно. — Михаил поправил узел галстука под воротом сорочки. — Скоро год, как вместе работаем, а пример брать так и не научился.

— С вас возьмешь, — ядовито пробурчал обидевшийся Алик. — Сегодня вы один, завтра другой. Я-то хорошо помню, как вы ко мне в промасленном танкистском комбезе плюхнулись. А у меня чехлы родные… Дали бы на чехлы, а? Что вам стоит. Или предупреждайте заранее.

— А если я не имею такой физической возможности — предупреждать заранее? Что тогда? — сказал он, искоса поглядев на Алика.

У Алика приоткрылся рот и загорелись глаза.

— Так значит, вы это… вы каждый раз — вот только-только — и?.. Супероперативное реагирование?

«Не каждый раз «только-только — и», — подумал он, чуть прикрывая глаза от бьющего солнца, но под веками горели строчки. — К счастью, далеко не каждый. Почему же теперь «только-только» случается все чаще?»

— Вот именно, — сказал он. — Ты совершенно прав. В ответ Алик пригнулся к рулю и в немыслимом вираже впритирку обошел летящий рядом «Мерседес».

— Гонщик, — сказал Михаил. — Вот кто супер. Тебе бы Голубую ленту.

— И будет. Так как насчет на чехлы-то, а?

В карманах было пусто. Он знал это, но все равно проверил каждый. В кошельке-ридикюле на дне сумки — тоже. И дома уже давно не было ни гроша, кроме того, что заныкивалось по карманам при возвращении из командировок или предназначалось Эмилии, ведущей хозяйство. Или Алику, Петьке и тезке-Мишке, составлявшим его группу.

А все его попытки положить какие-то суммы в банк оканчивались его же собственным недоумением перед девчонками-расчетчицами: «Ну как же, вы ведь сами буквально вчера заезжали и закрыли счет. Я же вам и выписывала. Смотрите, подпись ваша? Собственноручная?» — И подпись оказывалась собственноручной.

Он оставил эти попытки. Как и многое другое. Тоже уже давно.

— Будет тебе на чехлы, — сказал он. — Причем не далее, чем через десять минут. Останови-ка возле той забегаловки, пока далеко от центра не уехали. Заодно перекусим.

— Ух ты, — сказал Алик, когда они остановились близ «забегаловки», с трудом найдя место лишь метрах в тридцати от входа.

— Михаил, вы знаете, а меня ведь не пустят, — сказал Алик с завистью и огорчением. — Не так одет. И потом, это же вроде гостиница… в смысле отель, я хотел сказать.

— В любом постоялом дворе — отеле, я хотел сказать — имеется ресторан. Мы туда и не пойдем надолго, я пошутил. Тебе ведь на чехлы надо было? Будет тебе на чехлы, я сейчас.

Пройдя мимо ряда иномарок, среди которых попадались не только банальные «Ауди», «Тойоты», «Вольво», но и такие штучки, как «Ягуар» и даже «Линкольн», Михаил уверенно потянул на себя массивную дверь, улыбнувшись одной из двух видеокамер по углам наверху.

Дверь открылась бесшумно и как бы сама собой. Пройдя мимо крепыша-швейцара, он обратился к крепышу-портье, помещавшемуся за крохотной, но очень массивной стойкой.

— Меня зовут Михаил Александрович, — представился он. — Вы должны иметь для меня пакет.

Выражения на строгом лице крепыша сменяли друг друга. Вежливое внимание, недоумение, озабоченность, стремление вспомнить, облегчение, что вспомнил, улыбка.

— Безусловно, Михаил Александрович, доброе утро, прошу вас.

Крепыш повернулся к своему бюро и вновь застыл, словно в том же недоумении. Михаил представил себе повторяющуюся череду выражений его лица. Портье, встрепенувшись, выдвинул ящичек, достал посылку, подал Михаилу на подносике.

Перевязанная ленточкой цветная коробочка, размером с пару пачек сигарет. В таких принято делать маленькие подарки женщинам.

— Не желаете посетить наш ресторан с баром? Он уже работает. Очень уютно, прекрасная кухня. Только для проживающих, но для вас, Михаил Александрович, мы с удовольствием сделаем исключение.

— Я спешу. — Михаил небрежно сунул коробочку в карман.

«Все-таки, как она сюда попала? Как конкретно это получается всякий раз? Кто-то принес и оставил? Вместе с информацией о ней в башке этого кретина, который так тужился, пока «вспоминал». Я, кстати, мог обратиться прямо к швейцару, и тогда «вспомнил» бы он. Что бы с нею сталось, не пожелай я заехать именно сюда? Передумай возле самой двери? Растворилась бы в воздухе? Вообще не появлялась? Бесполезные вопросы».

Он величественно кивнул крепышу. Пропуская его, швейцар шумно втянул носом воздух.

«Проверяет, не пахнет ли от меня каким-нибудь цветочным сладким одеколоном. Неужели я похож на голубого?»

Перекусывали они с Аликом в демократическом бистро. Коробочка оказалась с суммой, которую Михаил, привыкший переводить деньги на степень сложности задания и времени, необходимого для работы, определил как среднюю и непродолжительную.

Значит все случится очень быстро.