Цербер

- Везде этот Вадик. Босс его любит. А этот тогда зачем? Квартира ж пустая.

- Узнаем зачем.

Последние две реплики относились явно к нему, Игле. Они, как и плотно стоящая у дверей машина, переполнили чашу его выдержки и терпения. Сердце Иглы стиснулось в пульсирующий шарик, ноги обмякли, он слабо пискнул и вдруг заверещал на весь двор, рванулся из прихвативших его рук, но длилось это не более нескольких секунд.

Идущий сзади тяжело ударил его в затылок чем-то очень твердым, и визг оборвался.

Глава 32

Тьма.

вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка

Тьма. Ничего, лишь тьма.

вспышка - вспышка - вспышка

Он застонал, но тьма не отпускала его. Не просыпаясь, он повернулся на жестком топчане в сторожке No 10, так что лицо его уткнулось в подушку в пестрой наволочке, а рука свесилась.

вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка

Что-то слышится? Важное. "Рассказка", что ль? Нет, тьма. Ничего, кроме тьмы.

вспышка - цветы - дорога - зеленый газон - вспышка

- Братка! Ты нужен.

Знакомая сильная рука тормошила его.

- С-суки, - привычно выговорилось при пробуждении. Потом он продрал глаза. Потом вспомнил, что ничего не помнит. Потом - что и вспоминать-то нечего. Потом увидел тезку-Мишку.

Спеленут, как младенец, длинным брезентовым ремнем, во рту профессионально закрепленный, торчит кляп. Глаза у тезки-Мишки закрыты, но он жив и слабо шевелится.

Тщательно заперев дверь, Павел бросил рядом с Михаилом "стечкин". Михаил заметил, что обойма из пистолета вынута.

- Крепкий паренек, наломался я с ним. Молодец, Братка, правильных ребят при себе держишь.

Странная растерянность вспыхивала в его черных, как маслины, глазах. Перечеркнутый косым шрамом лоб то и дело собирался в морщины. Павел сдерживал стучащийся наружу вопрос.

Перед Михаилом продолжали плавать обрывки и сгустки тьмы. Первый случай, чтобы совсем ничего после пароля. Ему уже немного надоело отмечать, что с ним происходит впервые. Солнце снаружи за окном указывало, что время приближается к полудню.

- Развяжи его.

- Момент, - отозвался Павел. - Это я чтобы по территории спокойно пронести. У меня тут дорожка имеется секретная. Только по ней быстро надо.

Наблюдая, как Павел распутывает тезку-Мишку, Михаил обратил внимание, что помимо хаотических шрамов некоторые Батины отметины как бы повторяют друг Друга.

Вокруг оснований всех пальцев виднелись белые полоски, обнимавшие палец подобно кольцу. Будто в этих местах кожу сняли лентами, а ее место заполнила соединительная ткань. Или, что было уж совсем нелепо, пальцы рук у него когда-то оказались отрублены, а потом их приставили, и они приросли.

Освобожденный от веревки и кляпа, тезка-Мишка открыл глаза и закашлялся. Павел подал ему кружку с водой. Злобно поглядев, Мишка воду принял, стал пить.

- Мать твою, начальник, - прохрипел он, отрываясь, - я там тебя похоронил, а ты здесь самогоночкой балуешься. В теплой компании.

- Погоди, Мишка. Остынь, я объясню...

- Чего объяснять. - Он сунул кружку на угол стола, потеснив банку с самогоном. - Столковались вы, так и скажи. Это все твои дела, шеф, но зачем на меня-то такую зверюгу напускать? Я честно ждал, потом сам пошел. А ты, оказывается, тут... Шею, гад, чуть не сломал...

- Побеседовали малость, - пояснил Павел. - На лоне природы, вдалеке от придирчивых глаз. Требовалось определить некоторые моменты.

- Определил? - Михаил не испытывал никакого энтузиазма. Он знал, что в устах Бати означает "побеседовать". Невольно поискал на тезке-Мишке следы повреждений. Внешне - ничего, но это "ничего" ни о чем и не говорит.

- Что определил, то определил, да только вопросов у меня теперь больше, чем ответов.

- Положить с прибором мне на твои вопросы, - проворчал тезка-Мишка. - С новым дружком свои вопросы обсуждай, а я в ваши игры не играю. Хватит, набаловался. Верни мою волыну, шеф, и до свиданья. Прав ты был, пора нам разбегаться.

- Да погоди ты, остынь, говорю. - Павлу: - Зачем понадобилось человека трогать? Я тебе все рассказал. Чего не хватало?

- Мы с Браткой дружки ой какие старые. Не тебе, паренек, на нас катить. Ты еще в школе уроки прогуливал, когда мы с ним воевали вместе. На вопросы мои можете и положить, ежели охота, но один вопрос вас интересовать должен поболе моего.

Павел взял со стола недопитый Михаилов стакан, выплеснул остатки в таз под рукомойником, стакан сполоснул. "Ух, ты", - подумал Михаил.

Достав из шкафчика третий, Павел разлил самогон, снял со стола пустую банку, сходил в угол за новой. Похоже, он всю зиму только и делал, что готовился к курортному сезону.

- Выпьем, ребятки, нам о многом теперь помозговать придется. Ты тоже пей, - сказал Мишке, - тебе на сегодня пилотирование отменяется.

- Без отравы? - неприязненно спросил Михаил, берясь за стакан. - Зачем понадобилось меня вырубать? Руками не мог, если так уж надо, обязательно гадость сыпать?

- Руками не хотел, Братка, - вздохнул Павел. - Пейте, мужики, пейте, все чистое.

Михаил влил в себя огненную влагу. Тезка-Мишка, подумав, тоже.