Цербер для непокорной

– Валерия, держите, – резко поворачивается ко мне тот, что говорил со мной.

Дергаюсь от неожиданности, а затем напрягаюсь, когда замечаю протянутый телефон.

– Ч–что? – руки у меня трясутся, голос тоже дрожит.

– Шеф не любит ждать, – чуть подгоняет меня мужик, и я беру трубку, подношу к уху.

Молчу, слушая тишину по ту сторону линии, а затем с облегчением выдыхаю, когда понимаю, что это не похищение, а просто…

– Это твоя охрана, без них никуда, ясно? – не терпящим возражения тоном говорит Фарид.

И даже раздражение, как должно было бы, не затопляет меня, ведь все ужасные мысли, которые проносились в моей голове, улетучились, словно их и не бывало.

– Не вижу в этом смысла, да и от кого… – пытаюсь возразить, когда первая волна облегчения схлынивает.

– Мои парни должны стеречь тебя, чтобы ты не наделала глупостей, – жестко осаждает меня, сбрасывая с небес на землю.

На минуту я ввела сама себя в заблуждение, что он беспокоится о моей безопасности, а он… Просто боится моего… Побега? Чего именно? Страх поднимается волной, ведь внезапно мне показалось, что он знает о проблемах брата, подозревает, что мы планируем…

– Каких глупостей? – задаю интересующий меня вопрос, наблюдая, как демонстративно отвернуты головы парней спереди.

– Тех, которые взбредут в твою голову, – лишь холодно отвечает Галаев. – Не хватало еще, чтобы ты со своей беременностью заявилась к моей семье. А парни последят.

– И не собиралась, – фыркаю, чувствуя, как снова начинаю злиться, аж тело покрывается испариной. – Так что охрана твоя…

– Остается, и это не обсуждается, – резко отвечает, словно вбивая в меня эти слова, и опять отключается.

Со злобой смотрю на экран. Да что за привычка такая у него?

– Куда едем? – не успеваю я успокоиться, как мужик забирает у меня свой телефон и оборачивается, глядя вопросительно.

– К универу, – фыркаю, скрещивая руки на груди. – Он на улице…

– Мы знаем, – вдруг подает голос водитель, доселе молчавший.

Ничего на это не говорю, отворачиваюсь к окну и наблюдаю за суетой вокруг, и ощущение у меня такое, словно я муха в закрытой банке. И если хозяин захочет, отпустит. А если нет… То и умереть придется в этой стеклянной тюрьме…

Не замечаю, как мы подъезжаем к крыльцу университета. Но когда выхожу и иду в сторону входа в здание, охрана следует за мной по пятам, вызывая у меня лишь раздражение. Охранник внутри было поднимается, когда видит, что те без пропусков, но тут же садится обратно, стоит одному из них так грозно посмотреть на старичка, что тот без слов провожает нас взглядом.

– Черт! – тихо цежу сквозь зубы, наблюдая за тем, как сворачивают в нашу сторону головы студенты.

Быстро иду к нужному кабинету и, постучавшись, захожу. Куратор меня уже ждет, хотя при виде охраны слегка бледнеет, но, к его чести, ничего не говорит.

– Подождите меня за дверью, – говорю мужчинам, безмолвными тенями стоящими за мной.

– Не положено, – невозмутимо отвечает самый разговорчивый из двоих.

– Звони Фариду, я ему сейчас такой скандал устрою… – шиплю, сыпля угрозами.

Я так возмущена отсутствием личного пространства, что так и готова закатить ему скандал. Парни переглядываются, а затем водитель кивает второму, и они выходят. А уже затем присаживаюсь и говорю с молчащим куратором, который все время почему–то хмурится.

– В целом, я могу подать твои документы, но сама понимаешь, шансы невелики, – разводит руками он после нашего разговора.

– Хорошо, – соглашаюсь я, хотя для меня это чисто формальности, которые мне ни к чему.

Все равно это лишь бутафория, чтобы отвлечь брата. Уже по глазам куратора вижу, что меня никуда не возьмут, так что… Уеду с братом, а там и расскажу ему о… Беременности.

– Скажу честно, – выдыхает мужчина, стискивая переносицу. – Еще неделю назад шансы у тебя были высокие, но… Был звонок сверху насчет тебя.

Куратор поднимает глаза, намекая, что…

– Понятно, – мрачно произношу, понимая, откуда ноги растут.

И никаких сомнений у меня нет. Прикусываю губу, чувствуя на себе извиняющийся взгляд куратора. А у самой тело трясется так, словно меня переламывает в блендере. Забираю свои документы и выхожу из кабинета, чувствуя себя опустошенной. Каждое действие Галаева вызывает у меня тоску и чувство бессилия, словно с каждой секундой подавляют мою волю.

– Куда теперь? – спрашивает бугай, как только я прохожу мимо него.

– На работу, – хмуро отвечаю, нет никакого желания ехать в эту клоаку, полную сплетниц и змей. – Как вас зовут?

– Тимур, – отвечает тот, что в футболке.

Гляжу вопросительно на водителя, но он лишь равнодушно отворачивается и уходит вперед, игнорируя мой вопрос.

– Сархан неразговорчив, – пожимает плечами Тимур, но я не отвечаю и молча иду в сторону выхода.